Джеффри А. Лэндис
Странные повадки ос
Джеффри А. Лэндис — автор книг «Пересекая Марс» («Mars Crossing»), «Параметры взаимодействия и другие квантовые реалии» («Impact Parameter and Other Quantum Realities»), а также более восьмидесяти рассказов, печатавшихся в журналах «Analog», «Asimov’s Science Fiction», «The Magazine of Fantasy & Science Fiction» и других. Рассказы Лэндиса часто выходили в сборниках «Лучшее за год». Он дважды удостаивался премии «Хьюго», является обладателем премий «Небьюла», «Локус», а также премии Рислинга за научно-фантастическую поэзию. Писательский труд Лэндис совмещает с работой в Исследовательском центре НАСА имени Джона Гленна. Например, он участвовал в разработке марсохода и программе исследования Марса.
Образ Шерлока Холмса во многом списан с доктора Джозефа Белла — учителя Конан Дойла на медицинском факультете Эдинбургского университета. Доктор прославился умением ставить точный диагноз после беглого осмотра и невероятной, ошеломлявшей окружающих проницательностью. Так, он мог определить, из какой части города пришел человек, только по цвету налипшей на его обувь глины. Белл внес большой вклад в развитие криминалистики. Местная полиция нередко обращалась к нему за помощью в раскрытии запутанных преступлений, включая дело знаменитого Джека-потрошителя: доктор отправил в полицию запечатанный конверт с именем человека, которого считал виновным, и после этого убийства прекратились. Джек-потрошитель охотился на проституток в лондонском районе Уайтчепел, он стал первым знаменитым серийным убийцей и, пожалуй, до сих пор остается № 1 среди себе подобных, несмотря на сравнительно небольшое число жертв. Своей популярностью он обязан звучному прозвищу и таинственностью. До сих пор непонятно, почему этот человек убивал. Рассказ «Странные повадки ос» предлагает жуткое и весьма неожиданное объяснение злодеяний Джека-потрошителя.
Вместе с Шерлоком Холмсом я пережил много захватывающих приключений, но ни одно дело не было столь ужасным, как расследование убийств в Уайтчепеле. До того я и представить не мог, что усомнюсь в здравомыслии великого сыщика и крепости его рассудка. И теперь лишь закрою глаза — будто наяву вижу кошмар из той жуткой ночи, вижу леденящую душу сцену, как мой друг с руками по локоть в крови сжимает нож, по лезвию которого сбегают и падают на пол багровые капли. Я содрогаюсь, вспоминая, что за этим последовало. Увы, моя память хранит все события, до мельчайшей детали.
Дело это столь страшное, столь противное здравому смыслу, что я не осмелюсь разгласить самую малейшую подробность. Однако, описывая приключения Шерлока Холмса, я не раз замечал: излияние чувств и переживаний с помощью пера приносит мне облегчение. Люди моей профессии зовут это катарсисом. Поэтому я все-таки доверю эту историю бумаге в надежде, что, излагая события минувших недель, сумею избавиться от гнетущих воспоминаний. Напишу и спрячу, указав в завещании, чтобы рукопись сия была сожжена после моей смерти.
Я часто замечал, что гениальность сродни безумию, причем эти два состояния так близки, что порой их нелегко отличить друг от друга. Величайшие гении нередко бывают совершенно невменяемы. Я давно знал, что мой друг подвержен тяжелой депрессии, но после очередного приступа он прямо-таки маниакально энергичен и деятелен. Это сильно напоминает цикличные перепады настроения у безумцев. Тем не менее до уайтчепелского дела я не сомневался в здравом уме Холмса.
Все началось поздней весной 1888 года. Кому довелось быть в то время в Лондоне, помнит странные звуки, раскатившиеся над городом в середине дня, — словно дважды выстрелила огромная пушка. Мы с Холмсом отдыхали, куря сигары в гостиной дома 221-б по Бейкер-стрит, когда в безоблачном небе грянул гром. От него задрожали стекла в переплетах, забренчал на полках фарфор миссис Хадсон. Я бросился к окну. Мой друг в то время страдал от меланхолии — к ней он был весьма расположен — и потому остался в кресле, но заинтересовался происшествием в достаточной мере, чтобы спросить меня об увиденном. Многие соседи слева и справа по улице, любопытствуя, тоже открыли окна. Я не обнаружил ничего примечательного, о чем и сообщил Холмсу.
— Весьма необычно, — вяло отозвался он, расслабленно сидя в кресле, — но, кажется, я заметил проблеск интереса в его глазах. — Смею заметить, мы еще услышим об этом происшествии.
И в самом деле, весь Лондон внимал странным звукам, но их источник не был обнаружен. Естественно, грохот вызвал немало пересудов; хватало их и на следующий день. Все газеты соизволили высказаться по сему поводу, но к единому мнению так и не пришли. Звук не повторялся, поэтому через день обычные скандалы, сплетни и преступления завладели вниманием газетчиков, и удивительное явление забылось.
Однако оно не кануло в Лету. Во всяком случае, смогло отвлечь моего друга от меланхолии, причем до такой степени, что он даже посетил брата Майкрофта в клубе «Диоген» — событие, надо сказать, нечастое. Тот занимал высокий пост на службе ее величества и был посвящен в самые тайные и ответственные дела Британской империи. Холмс не поделился со мной узнанным у брата и провел остаток вечера, куря и расхаживая по комнате.
Утром к нам явились гости, и разгадка тайны двойного выстрела была отложена до лучших времен. Гостей было двое: одетые небогато, но опрятно, стеснительные и с трудом подбиравшие слова.
— Похоже, вы из южной части Суррея, — равнодушно заметил Холмс. — Если не ошибаюсь, ферма вблизи Годалминга?
— Верно, сэр, мы из Ковингема — это малость к югу от Годалминга, — подтвердил старший. — Как вы, сэр, догадались, мне не понять, хоть в лепешку расшибись! Я ведь отродясь не имел чести вас встречать, и Бакстер тоже.
Я уже понял: Холмс с его энциклопедическими познаниями без труда определил происхождение гостей по одежде и произношению. Однако результат столь тривиальной дедукции поверг их в изумление.
— Также для вас обоих это первый визит в столицу, — продолжал мой друг.
Гости переглянулись.
— Да, сэр, вы опять попали в точку! Ни я, ни Бакстер раньше не были в Лондоне!
— Давайте перейдем к делу, несомненно важному. С какой целью вы покинули свою ферму, совершили такое длинное путешествие и явились ко мне?
— Да, сэр, дело и впрямь серьезное. Тут с молодым Грегори приключилось… хм… Славный был парень, крепкий такой, за шесть футов, и еще рос. Его наняли работать на ферме — сено убирал. И такая беда с ним…
Холмс, конечно, отметил слово «был» и заметно оживился.
— Беда? Вы имеете в виду несчастный случай, не убийство?
