Эдит Уортон
ЗАПОЗДАЛОЕ ПОНИМАНИЕ
— О, разумеется, есть одно, но вы никогда его не увидите.
В декабрьских сумерках, стоя в библиотеке и дожидаясь, пока принесут лампы, Мэри Бойн поняла истинное значение этого заявления, брошенного со смехом шесть месяцев назад солнечным июньским днем.
Слова эти принадлежали их приятельнице Алиде Стэйр, которая произнесла их во время чаепития на лужайке у ее дома в Пэнгборне. Речь шла о том самом доме, библиотека которого оказалась центральным, решающим «пунктом». В поисках загородного дома в южном или юго-восточном округах Мэри Бойн с мужем сразу по прибытии в Англии поделились своей проблемой с Алидой Стэйр, которая успешно решила аналогичную проблему для себя; но только после того, как они отклонили — почти капризно — несколько удобных и разумных вариантов, она махнула рукой:
— Ну что ж, есть еще Линг, в Дорсетшире. Он принадлежит родственникам Ньюго, и вы можете купить его за бесценок.
Дом продавался на выгодных для покупателя условиях по ряду причин — удаленность от станции, отсутствие электрического освещения, горячей воды и прочих удобств. Но именно это и привлекало двух романтично настроенных американцев, которые упорно искали бытовые недостатки, прямо связанные, по их мнению, с экзотикой жизни в старинном доме.
— Я должен испытывать максимум неудобств, иначе никогда не поверю, что живу в старинном доме, — смеясь повторял Нед Бойн, наиболее сумасбродный из этой парочки. — Если в доме есть хоть малейший намек на бытовые удобства, он становится похожим на музейный экспонат, выставленный на продажу.
И они принялись шутливо перечислять свои сомнения и требования, отказываясь верить, что дом и в самом деле построен в эпоху Тюдоров, — до тех пор, пока кузина не убедила их, что в нем нет отопительной системы, что деревенская церковь в буквальном смысле расположена на прилегающем к дому участке, а система водоснабжения работает крайне нерегулярно.
— Он слишком неудобный, чтобы быть правдой! — ликовал Нед Бойн по поводу каждого нового недостатка; но вдруг прервал свои восторги и с прежним сомнением поинтересовался: — А привидение? Ты скрыла от нас тот факт, что в доме нет привидений!
Мэри засмеялась вместе с ним, однако, будучи человеком независимым и проницательным, уловила едва заметную фальшь в шутливом ответе Алиды.
— Ну ты же знаешь, в Дорсетшире полным-полно привидений.
— Да, да, но меня это не устраивает. Я не собираюсь тащиться к кому-нибудь за десять километров, чтобы посмотреть на чужое привидение. Я хочу иметь собственное привидение в своем доме. В Линге есть привидение?
Услышав его ответ, Алида вновь рассмеялась. Вот тогда-то она и заявила:
— О, разумеется, есть одно, но вы никогда его не увидите.
— Никогда не увидим? — удивился Бойн. — Но разве весь смысл существования привидения не состоит в том, чтобы его можно было увидеть?
— Не могу сказать ничего определенного. Но такова история дома.
— Если я правильно понял, привидение есть, но никто не знает, что это привидение?
— Во всяком случае, узнают об этом только потом.
— Потом?
— По прошествии долгого, долгого времени.
— Но если однажды его опознали как потустороннее существо, почему же описание его примет не передавалось из поколения в поколение? Как привидению удалось сохранить свое инкогнито?
Алида лишь покачала головой.
— Не спрашивай меня. Но дело обстоит именно так.
— И вдруг, — утробным голосом прорицательницы произнесла Мэри, — вдруг по прошествии долгого времени человек говорит себе: «Да, это было оно!»
— Вероятно, да. Нужно просто подождать.
— О, сидеть и ждать! — воскликнул Нед. — Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на привидение, о существовании которого можно узнать лишь в ретроспективе, то бишь задним числом. Думаю, мы заслуживаем большего, а, Мэри?
Но судьба распорядилась иначе — через три месяца после разговора с миссис Стэйр они поселились в Линге, и началась та жизнь, о которой они мечтали, которую заранее планировали во всех подробностях.
Они мечтали сидеть в густых декабрьских сумерках у именно такого камина с широким дымоходом, под именно такими стропилами из черного дуба и представлять, как темнеют голые известковые холмы за окнами. В свое время бизнес мужа заставил их уехать из Нью-Йорка, и Мэри Бойн, сцепив зубы, четырнадцать лет терпела ссылку в уродливом городке на Среднем Западе, а сам Бойн упорно занимался машиностроением, как вдруг все изменилось в мгновение ока — «Блу Стар Майн» принесла им неожиданную удачу, и теперь они стали хозяевами своей жизни, и у них появилось время, чтобы ею наслаждаться. Они ни в коем случае не собирались проводить жизнь в праздности, однако намеревались посвятить себя лишь созидательному труду. Она хотела заниматься живописью и садоводством, он мечтал написать давно задуманную книгу «Экономическая основа культуры»; впереди их ждала увлекательная работа, поэтому они не чувствовали себя слишком одиноко: они не могли полностью удалиться от мира или окунуться с головой в прошлое.
Дорсетшир с самого начала привлек их своей уединенностью, несоизмеримой с географическим положением. Но Бойнам это показалось одним из небывалых чудес всего густонаселенного острова по имени Англия — гнездо графств, как они его называли. Они не переставали удивляться тому, насколько истинное положение вещей отличается от производимого впечатления: несколько километров превращаются в приличное расстояние, и даже короткое расстояние имеет значение.
— Именно это, — однажды с энтузиазмом разглагольствовал Нед, — придает глубину их усилиям и рельеф их контрастам. Им удается намазывать масло на каждый кусочек хлеба.
В Линге масло намазано толстым слоем: старый дом, скрытый за изгибом холмов, хранил все признаки общения с затянувшимся прошлым. Тот факт, что дом не был большим и выглядел совершенно обычно, придавал ему в глазах Бойнов особое очарование — их пленяла сама мысль, что на протяжении многих веков он являлся сложным, таинственным хранилищем жизни. Вероятно, эта жизнь не была слишком яркой: временами она надолго впадала в прошлое так же бесшумно, как тихие капли осеннего дождя падают в окруженный тисами пруд; но иногда это спокойное вялое существование вызывало резкий всплеск эмоций, и Мэри Бойн с самого начала чувствовала смутное волнение.
Это ощущение стало особенно острым сейчас, когда она встала с кресла и стояла в тени камина, дожидаясь, пока принесут лампы в библиотеку. После завтрака ее муж, по своему обыкновению, отправился прогуляться на холмы. Она заметила, что в последнее время он предпочитает гулять в одиночестве; и по опыту их личных отношений пришла к заключению, что книга доставляет ему беспокойство, и поэтому днем ему хочется в уединении обдумать проблемы, возникшие во время утренней работы. Работа над книгой определенно шла не так гладко, как она ожидала. В его глазах застыло выражение замешательства, которого она никогда не видела в его инженерные дни. Прежде он частенько выглядел усталым, почти больным, но ни разу его лицо не омрачала печать тревоги. Тем не менее те несколько страниц, которые он уже написал и прочитал ей — введение и краткое содержание первой главы, — свидетельствовали о том, что он хорошо владеет темой и уверен в своих силах.
