class="p1">«Здравствуйте, Алексей Александрович! Спасибо Вам за письмо и за добрые слова! Честно, я даже не надеялась, что Вы мне ответите. Но я долгое время пила — только недавно бросила, и теперь из-за той пьянки у меня проблемы со здоровьем. Если я вдруг разучусь писать или буду писать Вам всякий бред — не судите строго. Ну, а пока я более-менее в себе, хочу рассказать Вам свою историю…».
— Лиза?
Я подняла голову и не поверила своим глазам. Возле скамейки стоял Паша. Нет, он, конечно, с тех времён, что мы не виделись, изменился, стал старше, однако оставался всё таким же красавчиком, в которого я когда-то влюбилась без памяти.
— Привет, Паш.
— Вот уже не ожидал, что встречу тебя здесь! — ответил он, садясь на скамейку.
— Что ж, мир тесен. Я тоже как-то не думала, что мы увидимся.
— Ну, рассказывай, как у тебя дела?
— Да, вроде бы нормально. Не жалуюсь. Надеюсь, и у тебя всё хорошо?
— Ну, как сказать. Живу в Коломне, год назад женился, есть сын.
— Поздравляю! Рада за тебя!
— А ты, Лиза… Ты замужем?
— Не совсем пока ещё. А что?
— А помнишь, как мы любили друг друга? А потом твоя бабушка, ты только и делала, что плакала, рыдала. Понимаешь, парню что нужно? Чтобы девушка улыбалась, чтобы с ней было хорошо и весело. Вот я и стал встречаться с Катькой. Но у нас с ней ничего серьёзного не было — так, погуляли и разбежались. Потом я устроился в Коломне, женился. Ты же девушка умная, надеюсь, не держишь на меня зла.
— Нет, давно уже не держу. Сначала злилась, что ты меня бросил, а потом… Потом другие были заботы, ну, а теперь… Теперь рада, что ты счастлив и доволен жизнью.
— Знаешь, Лиз, — он нагнулся к моему уху и заговорил с доверительными интонациями. — Если честно, у меня не очень всё хорошо. Моя Маринка на самом деле какая-то пресная, замороченная. Но у неё квартира в центре, а я деревенский, сама понимаешь. Надо было как-то устраиваться, иначе всю жизнь прозябал бы в деревне. А у Андрюхи порок сердца, и она всё по больницам, по больницам — на меня почти забила.
— Сочувствую! Ну, вы там держитесь, не теряйте надежды.
— Слушай, а ведь нам было так хорошо вместе! Можем, мы могли бы снова встречаться?
— Так у тебя ж семья, ребёнок.
— Ну, что ты как маленькая, ей Богу! Мужчине нужно внимание, а мне эти Маринкины заморочки уже вот где! — он провёл рукой по горлу, показывая, до какой степени ему всё это приелось.
«Да, Пашка, — думала я. — Сразу видно, ты совсем не изменился. Как был эгоистом, так им и остался!».
— Ты, что, Лизка, совсем ко мне ничего не чувствуешь? Ты реально не рада, что я хочу к тебе вернуться?
«А ещё и самоуверенный, как не знамо кто!»
Мне вдруг нестерпимо захотелось проучить этого напыщенного красавчика, возомнившего, будто все девушки просто обязаны тут же броситься ему на шею, как только он вздумает поманить какую-то из них пальцем. Ну, хорошо, ты сам так захотел — теперь получай.
— Понимаешь, — я наклонилась к нему и почти прошептала. — У меня тоже реально есть проблема. Но ведь ты меня так любишь, что готов принять меня любую. Зато приобретёшь бесценный опыт.
— Э, я не понял…
Пашка был явно растерян, а я тем временем продолжала:
— А что тут понимать? Ты, наверное, никогда не кормил кого-то с ложечки, не подносил судно и…
Мысль свою я так и не успела закончить, потому что Пашка вдруг побледнел и уставился на землю. Пашина тень смирно сидела перед скамейкой у ног хозяина. Моя же отошла чуть вперёд и пальцами показывала Паше рожки.
— Лизка, да у тебя… У тебя вообще всё не как у людей! Блин, я думал, ты нормальная, а у тебя даже тень какая-то идиотская.
— А чем тебе моя тень не нравится?
Я была реально удивлена. Ведь это мои глюки, а не его. Пашка вроде бы адекватный, если не считать крайний эгоизм. Но от эгоизма, как известно, ничего такого не мерещится.
— А ты не видишь? Гуляет тут, выёживается. С собственной тенью не можешь разобраться, а туда же! Пошла ты!
Впрочем, уходить мне никуда и не пришлось — Паша сам стремительно вскочил со скамьи и свалил прочь быстрее ветра.
Я же осталась сидеть на скамейке, совсем сбитая с толку. Как так получилось, что Пашка тоже видит мою блуждающую тень? Погорячилась я насчёт его адекватности? Или это конформный бред? Читала я где-то, что живущие под одной крышей с психопатом порой начинали видеть то же, что и он, слышать те же голоса. Но для этого надо долго с ним жить, а не посидеть поговорить несколько минут. Сумасшествие — это всё-таки не грипп и не ковид — воздушно-капельным путём не передаётся. Да и притом даже короновирусом если заразился, это проявляется не сразу. Может, на этот раз в китайских лабораториях для нас новый подарочек — опасная инфекция, которая мгновенно поражает мозг? И меня как раз угораздило её подхватить. Тогда, получается, я стала опасным бактериологическим оружием, как в популярных триллерах, и за какие-то несколько часов перезаражаю полгорода. Но чтобы все заражённые начинали видеть что-то совершенно одинаковое — бывает ли так в принципе? Тем более если видения связаны не с кем-нибудь известным, а с какой-то Лизой Черепановой из Непецина. Да, ну, бред!
Что же тогда остаётся? Неужели дело реально не во мне, не в нём, а в моей тени? Но ведь такого тоже в жизни не бывает.
На работу я отправилась, так и не найдя ответа на свой вопрос. В двух шагах от родного отделения я встретила Серёгу.
— Привет, Лизка!
— Привет!
Выглядел он, мягко говоря, неважно. По лицу его было видно, что накануне вечером славно повеселился с друзьями. Для меня, бывшей алкоголички, понять такие вещи — пара пустяков.
— Слушай, мы тут… Твою ж мать!
Глаза его, совсем круглые, как у бешенного таракана, были устремлены на мою тень, которая вдруг воздела к небу обе руки, словно в молитве. Мои же собственные руки, к слову сказать, спокойно болтались вдоль туловища.
— Ты чего? — спросила я.
— Да, нет, ничего.
Потом он лепетал про то, что у Оксаны Борисовны через неделю день рождения, и мы всем коллективом собираем рублей по двести. Но по голосу было слышно, что в данный момент его беспокоит совершенно другое. Неужели он тоже всё
