Де Ришло не шелохнулся.
В следующее мгновение Рексу пришлось шагнуть вперед и ухватить взметнувшуюся руку Саймона. Ван Рин, возвышавшийся над обоими друзьями на целую голову, опустил на их плечи две огромные ладони и без труда растолкал ссорящихся.
— Опомнитесь, это же невозможно!
Спокойный, хорошо знакомый голос, легкий американский акцент вернули Аарона и де Ришло к действительности. Герцог развернулся на каблуках, прошагал на противоположный край обсерватории, задержался там в продолжение нескольких секунд, спиной к остальным, заставляя себя совладать с чувствами.
Саймон, тяжело и прерывисто дыша, потряс головой, ослабил галстук, одернул и разгладил смокинг.
— Слушайте... — начал он дрожащим голосом. — Даже ближайшие, лучшие друзья не имеют права соваться без спросу в мои личные дела. Вы пришли непрошеными, в самое неудобное время. Думаю, пора прощаться.
Герцог приблизился к Саймону, проводя рукой по седеющим волосам. Взрыв бешенства миновал бесследно, перед Рексом и Аароном опять стоял изящный, благовоспитанный аристократ, которого они так хорошо изучили за долгие годы.
— Прости, Саймон, — сказал де Ришло серьезно и внятно. — Просто я чувствовал себя, как отец, видящий маленького сына с заряженной гранатой в руках.
— Я не мальчишка, — угрюмо буркнул Аарон.
— Правда. Правда и то, что будь ты на деле моим сыном, я не мог бы испытывать к тебе любви большей, нежели та, которую чувствую. Не спорь: ты предаешься чудовищной забаве, самой страшной изо всех, изобретенных человечеством на протяжении несчетных веков.
— А, полноте! — Быстрая улыбка скользнула по некрасивому, но доброму и привлекательному лицу Рекса. — Вы изрядно преувеличиваете, ваша светлость. Ну в чем здесь беда, ежели Саймону припала охота развлечься бесцельными салонными играми?
— Салонными играми? — де Ришло едва не задохнулся от возмущения. — Мой дорогой Рекс, боюсь, твои водительские и авиаторские способности еще не позволяют выносить столь безапелляционное суждение о губящих душу, незапамятно древних и невыразимо жутких культах!
— Благодарствуйте, — весело поклонился Рекс, ничуть не обижаясь на резкое замечание герцога. — Признаю, образования мне и впрямь недостает, но ведь я тоже не ребенок. В Штатах ежедневно проводят сотни спиритических сеансов, и ни разу никто не слыхивал о людях, которые спятили бы после таких представлений. А уж более здравомыслящего человека, чем Саймон днем с огнем поискать. Ему-то чем опасен подобный сеанс?
Аарон с готовностью закивал головой:
— Вот-вот. Прислушайтесь к мнению Рекса — парень дело говорит. А вы попросту делаете из мухи слона.
— Как знаешь, — пожал плечами де Ришло. В таком случае, сделай милость, дозволь задержаться и присутствовать при этом так называемом спиритизме.
— He-а... Простите, но вы же не члены Общества.
— Не играет роли. Мы уже познакомились там, внизу, с большинством собравшихся. Не откажут же они гостям, просящим дозволения понаблюдать невинную забаву?
— He-а, — возразил Саймон. — Требуется определенное число...
— Безусловно, дружище. Вас должно быть ровно тринадцать — ни меньше, ни больше. Слушай внимательно, Саймон...
Герцог мягко положил обе руки на плечи молодого товарища:
— Знаешь, почему наша дружба с тобою и Рексом оказалась такой прочной, устойчивой — прости за высокопарность, непреходящей? Потому что я ни единого разу не подчеркивал ни разницы в возрасте, ни различия в жизненном опыте. Никогда не пытался поучать вас, никогда не был нудным пожилым ментором. Нынешней ночью это правило временно отменяется. Моя сознательная жизнь примерно втрое длиннее ваших. Почти вся она, хотя я избегаю говорить об этом, была посвящена глубокому, доскональному изучению эзотерических доктрин, — особенно в годы, проведенные на Востоке. Умоляю тебя, как не умолял никого и ни разу, всем святым заклинаю: сей же час откажись от затеянного безумия и немедленно — повторяю, немедленно беги из дому. Вместе с нами.
Одно мгновение Саймон, казалось, колебался. Обоснованное доверие к познаниям и здравому смыслу де Ришло, старая дружеская привязанность, собственная подспудная тревога подсказывали: слушайся, повинуйся.
Но снизу, с лестничной площадки, располагавшейся двумя маршами ниже, донесся шепелявый призыв Мокаты:
— Саймон, гости собрались в надлежащем числе. Пора, поспеши.
— Иду! — покорно откликнулся Аарон и уставился на двоих друзей, бок о бок с которыми отчаянно бежал сквозь кошмары «закрытой территории», сражался и побеждал...
— Не могу, — шепнул он с усилием. — Вы же слышите, отступать поздно. И некуда...
— Пожалуйста, разреши нам остаться, — сказал герцог внезапно охрипшим голосом.
— Не могу. — Саймон опять заговорил твердо и настойчиво. — Уходите, я требую.
— Прекрасно.
Де Ришло сделал шаг вперед, протягивая руку на прощание — и вдруг с молниеносной быстротой замахнулся и нанес товарищу сокрушительный удар в челюсть, по восходящей, — великолепный хук, достойный профессионального боксера.
Движение оказалось настолько неожиданным, что Саймон и моргнуть не успел. Он буквально взлетел в воздух, — по крайней мере, ван Рину почудилось, будто подметки друга оторвались от навощенных досок пола, — с грохотом опрокинулся на спину и распластался не шевелясь.
— Спятили, что ли? — заревел Рекс.
— Нет! Его следует сей же час уволочь отсюда — спасти от него самого — не спорь — не препирайся! Живее!..
Де Ришло уже опустился на колени рядом с простертым телом Саймона и торопливо щупал пульс.
Повторять дважды, обращаясь к Рексу в подобные минуты, было незачем. Ван Рин слишком часто попадал вместе с герцогом в тяжелейшие переплеты, чтобы сомневаться в мудрости де Ришло, сколь бы странными и несуразными ни выглядели действия последнего. Могучим рывком американец оторвал обмякшее тело Саймона от пола, взвалил на плечи и двинулся к лестнице.
— Поаккуратнее, — приказал герцог. — Я иду первым и успокаиваю каждого, кто попытается остановить либо задержать нас. Ты же доставляешь Саймона в автомобиль.
— Да они весь дом на ноги подымут! Не собираетесь же вы управиться в одиночку с двумя десятками нападающих!
— В этом случае отпускай Саймона и вступай в дело сам. Прикроешь мне спину, а я возьмусь тащить. Живо, шевелись!
Рекс только хмыкнул, выслушав заключительное тактическое распоряжение, однако повиновался не вдаваясь в дальнейшие споры.
Крадучись, они одолели первый лестничный пролет. На площадке де Ришло замер, внимательно прислушался, осмотрелся, перегибаясь через перила. Внизу не раздавалось ни звука.
