Аркадий Аркадьевич посмотрел на гостя с укоризной, словно на несмышленыша.
— Погодите немного, — сказал он. — Наше солнце полно сюрпризов.
— Оно, что, у вас — особенное? Не такое, как у всех на планете?
— Сами увидите. Туманы тут странные. Иногда этакое можно увидеть! До сих пор не пойму, миражи это или своеобразные галлюцинации, но солнце здесь можно увидеть с любой стороны.
— Вы верите в подобную чушь?
— Верить не требуется. Мне случалось наблюдать данное явление. Причины его мне неведомы, но я всегда стараюсь объяснить подобные вещи с научной точки зрения. Или психологии. Надеюсь, все-таки, что это не мистика. Вот только местные кол… — Профессор неожиданно запнулся, как будто испугался чего-то, осмотрел окружающие кусты, прислушался.
— Продолжайте, нас не подслушивают, — Валерий решил приободрить хозяина дома.
— Нет-нет, глупости. Никто этого не может…
Они подошли к грядкам.
— Это яблони. — Аркадий Аркадьевич присел к крохотным деревцам и любовно погладил один из саженцев. — Николай в лесу огрызок нашел. Мне принес. Так что возможно скоро у нас не только представители лесных видов произрастать будут. Видите… целых шесть штук.
— Я слышал, что из семян только дички вырастают. — Валерию почему-то захотелось досадить этому странному блаженному профессору, который совершенно не хотел помочь заблудившемуся человеку.
— Не всегда, молодой человек, далеко не всегда. Полукультурные — да, а дички вовсе необязательно. Обратите внимание, какие ветви. Толстые, с опушкой. И листья, видите, не очень зазубренные. Все признаки культурности.
— Я не разбираюсь в садоводстве.
— А я в институте изучал. Наследственность. Естественный отбор. Гибридизация. Вот сколько всего помню! Я вам говорил, что я — генетик? Конечно, говорил. Хотя моя специальность — клоны.
— Это тоже яблоня? — спросил Валерий, указав на деревце, стоящее в сторонке.
— А-а-а, листьев нет, так вы и растерялись. Смотрите, кора более светлая. Это груша. Сом принес из лесу. И как ни странно, у нее тоже наличествуют признаки культурности.
— Отлично, — согласился Валерий.
— А вот здесь я малину развожу и ежевику. Скрещиваю их. Селекцией, так сказать, занимаюсь. Х-м-м… Костянику в прошлом году высадил. Ели когда-нибудь?
— Не приходилось.
— Очень приятные ягоды. Косточка великовата, но из мякоти можно сварить настоящий мармелад. А вот — вишни. Они тут с незапамятных времен. Я только окультуриваю их. Отбираю лучшие, те, которые слаще, крупнее…
— Скажите, сколько всего здесь жителей?
Вдохновение тут же спорхнуло с лица профессора. Он опять съежился, помрачнел.
— Не считал я…
— Так много?
— Да, нет, наоборот, мало. Но вспоминать всех, мне… м-м-м… как-то затруднительно.
— Странно…
— Действительно странно. Вот вижу человека и прекрасно знаю, кто передо мной, а не вижу, то его как бы и нет.
— А Николая вспоминали. И Сома.
— Точно. Обращу ваше внимание на следующее обстоятельство… Когда передо мной предмет, связанный с кем-то из жителей, я помню все, что нужно. Увидел саженцы — прекрасно помню, благодаря кому они у меня появились. И все, что знаю об этом человеке, тоже отчетливо помню.
— Удивительно!
— Ну и пусть. Мне это не мешает.
— Со всеми здесь так, или только с вами?
— Не интересовался. Меня это не заботило, представьте. Если вам любопытно, сами и расспросите.
— Лида о вас говорила без трудностей. Просто говорила, и никак это не связывалось с какими-то предметами.
— Замечательно. Ну и что? У нее так, у меня по-другому. Вас это тревожит? Не понимаю.
— Странная деревня. Невероятно странная. Хотелось бы узнать о ее обычаях побольше.
— Абсолютно ничего странного. И обычаев каких-то специальных здесь нет.
— Для вас — возможно. Я же в них прямо захлебываюсь. Кстати, по поводу вашей особенности, связанной с местными жителями. Попробуйте осмотреть все, что вас окружает.
Профессор недоуменно огляделся.
— Не вспомнили никого?
— Ах, вот вы о чем? — засмеялся Аркадий Аркадьевич. — Действительно вспомнил… Лида, Сом, Николай, Пелагия… Прокофий дом этот ставил. Еще Василий с Герасимом с Лозиного острова. Вот и все, кажется.
— И никто из них не поможет мне?
— У нас все друг другу помогают. Причем не словом, а делом.
— Я имею в виду — уйти отсюда.
— Ах, вы опять об этом? Не советовал бы я вам вообще на эту тему заговаривать.
— Почему же?
— Не любят этого местные жители. Особенно коренные.
— Кто-кто?
— Те, кто родились здесь. Хотя вот Прокофий, хоть и пришлый, как мы, но такой ортодокс, знаете ли… Сом по сравнению с ним…
— Вы все время не договариваете.
— Путаюсь я. Хочу сказать что-то, и… не получается. Местные особенности.
— Вы только что говорили, что никаких особенностей здесь нет.
— Я? Здесь полно особенностей. Но ничего необычного в них я не замечаю.
— У вас галлюцинации были?
Хозяин беседки наморщил лоб.
— Мерещилось вам что-нибудь?
— Не помню. Сны всякие снились когда-то. Неприятные. Скорее смешные.
— А кошмары?
— Кажется, что-то было такое. Поначалу. Хотя нет, кошмары мне снились, когда я профессором был. Смотрите: солнце…
Валерий глянул на небо. Надо же, светило переместилось не на запад, как следовало бы по законам природы, а скорее на восток, если предположить, что первоначально оно находилось на юге. Хозяин теремка привычно осекся и забормотал:
— Местность здесь такая. Болотные газы, туманы… Особенный сорт дурманящего багульника… Редкий сорт. Его в еду свиньям добавляют. Чтобы морс…
— Да-да, туманы, багульник, миражи, кошмары посреди бела дня, — поддакнул Валерий. — Весь набор, чтобы появилось неодолимое желание как можно скорее сделать отсюда ноги.
— Сделать ноги? — переспросил Аркадий Аркадьевич. — Выражайтесь яснее. Я не понимаю вашего фразеологизма.
— Сделать ноги — означает: как можно быстрее покинуть эти места.
Профессор не ответил. Ответило его лицо. Гримасой, в которой слились усмешка, неверие и сильное разочарование в собеседнике.
— Пойду я, пожалуй. — Валерий решительно направился к тропинке.
— Постойте, куда вы? Я вас и квасом не угостил, — забеспокоился Аркадий Аркадьевич.
— В другой раз как-нибудь. Значит, на вездеходе сюда Николай приехал?
— Да… Он… Николай… Вы с ним еще не встречались?
— Нет. Только собираюсь. — Гость уходил вниз. Профессор пристально смотрел ему в след. Потом закричал визгливо, в манере свойственной гостеприимным деревенским хозяюшкам:
