Свет начал медленно угасать, втягиваясь обратно в меч, и прошло еще некоторое время, прежде чем к Магде вернулась способность видеть. И первым, кого она увидела, был Глэкен. Одежда его была по-прежнему разорвана и в крови, но перед девушкой стоял совсем другой человек. Слабость, усталость и раны бесследно исчезли. Теперь это был совершенно здоровый человек, от которого веяло удивительной силой и непоколебимой уверенностью. А глаза его горели столь яростной и неумолимой решимостью, что Магда порадовалась про себя: хорошо, что он друг, а не враг. Это он, Глэкен, вел за собой Силы Света в войне против Хаоса много тысяч лет тому назад… человек, которого она любила.
Глэкен держал в руке собранный меч, и древние руны сверкали и переливались по всей длине клинка. Его небесно-голубые глаза сияли, когда он повернулся к Магде и отсалютовал ей своим мечом.
— Благодарю тебя, моя Дама сердца, — ласково произнес он. — Я знал, что ты храбрая, но не догадывался, что настолько.
Магда вспыхнула от радости.
«Моя Дама сердца…» Он назвал ее своей Дамой сердца!
Глэкен указал на профессора:
— Вынеси его за ворота. Я постою на страже, пока вы не окажетесь в безопасности на мосту.
Магда поднялась на дрожащих ногах и быстро огляделась. Вокруг валялась куча мертвых тел, но Расалом исчез.
— А где же…
— Я найду его, — заверил Глэкен. — Но сперва я должен убедиться, что вы в безопасности.
Магда наклонилась, схватила отца под мышки и потащила жалкое, почти невесомое тело через ворота на мост. Он еле дышал. Из тысяч мелких ранок сочилась кровь. Магда начала осторожно промокать ранки краем юбки.
— Прощай, Магда.
Это был голос Глэкена, в котором звучала нотка обреченности.
— Прощай? Почему «прощай»? Ты куда-то уходишь?
— Я иду положить конец той войне, которая должна была закончиться много тысяч лет назад. — Он запнулся. — Как жаль…
Магду охватило отчаяние.
— Но ты ведь вернешься ко мне, правда?
Глэкен повернулся и пошел прочь в глубину двора.
— Глэкен!
Но он уже исчез в чреве башни.
И тогда вслед ему полетел истошный крик:
— Глэ-э-ке-ен!!!
Внутри башни царила кромешная тьма. Но не простая тьма, а та самая непроглядная чернильная мгла, которую мог навеять только Расалом. Тьма почти полностью поглотила Глэкена, но он все же не был совсем беспомощен. Едва он вступил внутрь башни, руны на мече тут же начали светиться мягким голубым светом. Изображения рукояти на стенах мгновенно отреагировали и загорелись желто-белым огнем, медленно пульсирующим, будто он поддерживал ритм огромного сердца. Голос Магды преследовал Глэкена. Он стоял у подножия лестницы в глубине башни, стараясь забыть о той боли, которая звучала в крике девушки. Он знал, что, если будет внимать ее зову, это лишь ослабит его. Он должен забыть о ней, как и обо всем остальном за пределами замка. Только он и Расалом! И их вечный бой должен закончиться здесь и сегодня. Уж на сей раз он не оплошает.
Глэкен впитывал в себя энергию меча. Как приятно снова держать его в руке, как бы воссоединяясь с утраченной когда-то частью тела. Но даже сила меча не могла заглушить запрятанное в глубине души глубокое отчаяние.
Ему не суждено восторжествовать сегодня. Даже если он и убьет Расалома. Он выполнит свое предназначение, ради которого существует века, и больше не понадобится Силе, которой служит.
Если он сможет победить Расалома…
Он отбросил все мрачные мысли. С таким настроением не вступают в битву. Нужно настроиться на победу, это единственный способ выиграть. А он должен победить.
Глэкен огляделся. Он ощущал присутствие Расалома где-то наверху. Но почему? Ведь оттуда невозможно убежать.
Глэкен взбежал на второй этаж и замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Он по-прежнему чувствовал, что Расалом где-то далеко наверху, и все же темнота вокруг таила какую-то угрозу. Изображения рукояти пульсировали в темноте, как крестообразные маяки в густом тумане. Справа рядом с собой он видел смутные очертания лестницы, ведущей на третий этаж. И никакого движения.
Он двинулся было дальше и резко остановился. Вокруг него началось какое-то шевеление. Из темных углов и с пола поднимались темные фигуры. Окинув быстрым взглядом пространство вокруг, Глэкен насчитал около дюжины ходячих мертвецов в немецкой форме.
Так… Значит, Расалом был вовсе не один, когда скрылся в башне…
Как только мертвецы начали приближаться, Глэкен повернулся спиной к ступенькам, ведущим наверх, и приготовился. Он не боялся их, поскольку хорошо знал предел возможностей Расалома и все его уловки. Эти двигающиеся куски мертвой плоти не могли причинить ему вреда.
Но он был несколько озадачен. Чего хотел добиться Расалом таким гнусным трюком?
Мертвецы приближались, и Глэкен машинально встал в боевую стойку: слегка расставил ноги, левая чуть впереди правой, и взял меч на изготовку, держа обеими руками. Ему не нужно было сражаться с ними. Он знал, что может легко пройти сквозь них, потому что они свалятся от одного лишь прикосновения. Но этого было недостаточно. Чутье воина подсказывало, что он должен избавиться от них окончательно. И Глэкен не стал противиться своему инстинкту. Ему страстно хотелось уничтожить все, что имело хоть какое-то отношение к Расалому. Мертвые немцы разожгут в нем огонь, необходимый для последней схватки с их хозяином.
Мертвецы тем временем подошли совсем близко, образовав полукруг. Они упорно наступали, протягивая к нему руки со скрюченными пальцами. Как только первый оказался в пределах досягаемости, Глэкен начал орудовать мечом, нанося направо и налево короткие рубящие удары, отсекая руки и головы кадавров. При каждом соприкосновении с мертвой плотью клинок вспыхивал белым пламенем и меч с мягким шипением с легкостью входил в тела, из нанесенных ран вырывался желтый дымок, мертвецы оседали и валились на землю.
Глэкен делал выпад за выпадом, морщась от кошмара, участником которого являлся. Но не бледные неподвижные лица, казавшиеся серыми в сумеречном освещении, и не вонь, исходившая от кадавров, поражали его. Тишина. Не было слышно офицерских команд, криков ярости и боли, кровожадных призывов. Лишь шарканье ног, его собственное дыхание да свист клинка.
Не битва, а рубка мяса. Финальный штрих в резне, учиненной немцами между собой несколькими часами раньше. Мертвецы продолжали наступать, неустрашенные и неустрашимые, задние подталкивали передних, и кольцо вокруг Глэкена неотвратимо сжималось.
Половина трупов уже валялась на земле у его ног. Глэкен отошел, чтобы освободить себе побольше пространства, но, наступив каблуком на одно из упавших тел, потерял равновесие и стал заваливаться назад. И в это мгновение почувствовал движение наверху и сзади. Удивленный, он поднял голову и увидел двоих мертвецов, готовых свалиться на него с верхних ступенек. Уклониться он не успел. Трупы обрушились на него всей своей тяжестью, и он рухнул на пол. Не дав ему подняться, остальные мертвецы повалились на него, пригвоздив к полу доброй полутонной мертвого груза.
