Это позволило ему ужиться в доме его дяди, который ранее принадлежал его дедушке, пока у старика не случился разрыв сердца. Он не был тем, кого сейчас называют добрым по отношению к своим рабочим, зато он был честным. Его старший сын, брат Роя Рик был менее последовательным. Вскоре после смерти отца Рик вложил значительную часть денег от дохода с фермы в дело, о котором твердил несколько лет, – купил небольшое стадо французских коров породы шароле. Он видел их во время службы во Франции – на войне, которую мы по-прежнему называли Великой.[78] Они были больше, тяжелее и мясистее обычных коров. Они были кремового цвета. Рик надеялся с их помощью обогнать местных конкурентов, поэтому он вернулся во Францию, нашел понравившихся ему животных и фермера, готового их продать, и договорился, чтобы его скот переправили через Атлантический океан. Это была нелегкая задача, хотя бы потому, что страна еще не отошла от Великой депрессии. Многие хотели, чтобы им позолотили ручку, затем пара коров заболела и умерла в поездке. Те шароле, что доехали до фермы, привыкли довольно быстро, но Рик вообразил, что они начнут телиться, только если станут пастись на полях. Чего, разумеется, не случилось. Для большого выводка скота, который он себе придумал, нужно было время. Думаю, некоторые люди, в том числе Рой, пытались объяснить ему это, но Рик не хотел или не мог этого принять. Когда другая пара шароле умерла в первое лето, Рик решил, что это случилось из-за того, что они ели не самую лучшую траву. Все видели, что трава на ферме и вокруг нее была одинаковая. Но Рику взбрело в голову, что стадо пойдет на поправку, если будет пастись на дальней стороне ручья, который проходил вокруг основания их семейного холма, – где жили Рой, Элисон и Юлиус. Спроси он Роя, можно ли его скоту пастись на его земле, тот, возможно, и согласился бы. Но Рик потребовал этого, приводя такой довод, что он как старший сын и наследник имеет право распоряжаться фермой так, как для нее будет лучше. Рой не спорил с тем, как Рик распоряжался фермой, но сказал, что его собственность была отдана ему честно и справедливо их отцом, поэтому он пристрелит первую же корову, которую поймает на своей стороне ручья, и то же самое будет со всеми остальными. Как и следовало ожидать, Рик не смог этого так оставить.
Несмотря на вражду между отцом и дядей, Юлиусу предложили работать на ферме, и он согласился. В его обязанности в основном входила помощь любого характера – от починки забора и покраски сарая до прессования сена. Мне показалось необычным то, что дядя Рой разрешил своему сыну ходить на ферму, но я не мог представить, чтобы Юлиус занимался чем-то еще, кроме как копанием угля – такого своим детям не желал никто из наших родителей. Так или иначе, Юлиус позволял мне советовать, как ему лучше потратить ту часть денег, которые родители разрешали ему оставлять себе. Обычно он тратил ее на конфеты или на содовую, хотя иногда я обещал ему, что если он купит мне определенный комикс, который мне особенно хотелось, я прочитаю ему его. И я так и делал, пока не устал объяснять ему, что означает каждое длинное слово. Пожалуй, я не всегда был добр к своему кузену, и помню, что понимал это уже тогда. Он был рослым парнем, выше и сильнее меня. Пока он был рядом, мальчики, которые дразнили меня, а иногда даже толкали и ставили мне подножку, держались в стороне. Юлиус никогда не говорил, что ему не нравится проводить со мной время, и я об этом не волновался.
Я упоминал, что у Рика была дочь? У него их было три, а еще два сына, но я говорю о средней. Ее звали Эйлин. Скромная, тихая. Я не знал, обращал ли кто на нее внимание, пока ее папочка не показался в доме Роя вместе с ней и шерифом. По словам Рика, Эйлин была беременна. Причем, по его же словам, от Юлиуса. Не знаю, что ваши родители рассказывали вам на этот счет, но иногда мужчина может заставить женщину иметь ребенка. Рик сказал, что именно это Юлиус и сделал с его Эйлин. Юлиус отрицал свою вину, но против его слов была Эйлин, а учитывая то, что он считался не самым умным парнем, ее «да» весило больше, чем его «нет». Это было серьезное обвинение, достаточное, чтобы вызвать шерифа, хотя тут и не обошлось без Рика. По словам шерифа, у него уже были достаточные доказательства, чтобы упечь Юлиуса за решетку по меньшей мере до суда. Тут вмешался Рик: знает ли его младший брат, что случится с Юлиусом, когда остальным заключенным станет известно, в чем его обвиняют? Вступить в связь с молодой девушкой – ему это просто так с рук не сойдет. Он может и до суда не дотянуть, не говоря уже о том, сколько будет стоить адвокат…
В следующие десять-пятнадцать минут Рик на пару с шерифом пытались заставить Роя и Элисон поверить, что у них заберут единственное, чем они дорожат. Они были не в себе. Рой догадывался, что брат чего-то недоговаривал, но и не мог игнорировать того, что уже вырисовывалось. Рик позволил Рою и Элисон достаточно понервничать, а потом захлопнул на них капкан. Само собой, он сказал, что, возможно, есть другой выход из положения. Заметьте, он не сказал, что выход был, он сказал «возможно». Все знали, что Юлиус не имел таких же способностей, как другие. Существуют места, где о таких, как он, хорошо заботятся и где могут поручиться, что они не представляют угрозы для других. Одно такое закрытое местечко было за Харродсбергом, где Юлиуса можно было оставить под присмотр. Конечно, это было бы недешево, но Рик полагал, что это обойдется дешевле, чем им придется выложить за приличного адвоката. Особенно если судебный процесс затянется или если Юлиуса признают виновным, и им придется подавать апелляцию. Не говоря уже о том, что так они смогут избежать пересуды о Юлиусе, которые наверняка пойдут, если его посадят в тюрьму. Этот разговор окончательно взбесил Роя и Элисон, которые поняли, что им нужно собраться с мыслями и взять дело в свои руки. Шериф и его ребята мало что смогут поделать, если толпа разъяренных людей заявится в тюрьму и потребует расправы над заключенным.
Не прошло и часа, как Рик получил все, чего хотел. Для того чтобы оплатить лечебницу для Юлиуса и чтобы избежать обвинений и тюремного срока, Рой и Элисон согласились отписать Рику свою собственность. Через пару дней сумки Юлиуса были собраны, и он уже ехал в Харродсберг. Я видел его, прежде чем он уехал. Он не был расстроен – он казался просто сбитым с толку. Вскоре после этого его родители тоже уехали, чтобы быть рядом с ним. Рой устроился уборщиком в школу, а Элисон стала прачкой.
Однажды я навещал Юлиуса в больнице. Это было довольно приятное место – вроде старого особняка, который знавал лучшие деньки. Но Юлиус стал другим. Одним из условий его нахождения было то, что он не должен представлять никакой угрозы как для женщин из персонала, так и для пациенток. Вскоре после того, как он поступил в больницу, ему сделали операцию, после которой он больше не мог иметь детей. Когда я приезжал к нему, у него еще не все зажило после операции. Он был одет в белую рубашку и штаны, чтобы его легко было выследить, если бы он собрался уйти. На одной из его штанин было влажное пятно крови. Он не мог понять, что с ним сделали. Кроме того, ему давали сильные лекарства, от чего становилось только хуже. Он постоянно просил меня объяснить, что с ним случилось, а когда я не мог, пытался показать мне свою рану, чтобы я помог ему. Не думаю, что мой визит что-то для него прояснил.
