Пятый вновь попытался освободиться, но не смог.
«Не мучай себя. Другого выбора уже нет. Просто закрой глаза и позволь плоти Легиона поглотить тебя. Нас ждет Кивир».
Что произойдет?
«Коленька, тебе будет очень хорошо. Обещаю, мой милый. Остальные расскажут всё. Ты не будешь один».
А ты? А Маша?
«Мы всегда будем с тобой. Будем частью тебя. Закрой глаза».
Закрыть глаза…
И довериться Алене. Больше нет смысла сопротивляться…
— Ты слышал? — шепотом спросил Сергей.
Он замер, вслушиваясь. Послышалось? Или рядом что-то чавкнуло?
Сияние мотыльков было слишком слабым, чтобы разогнать темноту. Сколько Тропов не старался, но разглядеть что-либо не получалось. Твою мать! Послышался шум или нет? Воображение, подпитываемое страхами, принялось рисовать монстров, поджидавших удобный момент, чтобы вцепиться острыми зубами и коготками в теплую плоть…
Бред.
— Что ты встал? — спросил Седьмой.
— Я не полезу дальше.
— И почему? До мембраны осталось всего ничего.
Облизав сухие губы, Сергей поднял голову. Действительно: до кожистой мембраны, отделявшей его от Кивира, было лишь несколько метров.
Вот только лезть в нее совершенно не хотелось. Даже в слабом свете мотыльков на её поверхности виднелись полоски пульсирующих вен и дрожащие на слабом ветру кучки жира. Через каждые несколько минут мембрана надувалась, словно кто-то сверху прыгал на неё, и прямо в лицо тянуло горьким смрадным дымком. Этот смрад доводил Сергея до исступления, не давал сосредоточиться на восхождении по трупам, прибитым к стволу человека-дерева.
— Я не полезу дальше, — повторил Тропов. Он еще раз вгляделся во тьму вокруг себя.
Давай же, тупая башка, думай. Что привлекло внимание? С какой стороны раздался шум? Вроде бы за спиной, однако не было уверенности. Хорошо. Пусть шорох послышался сзади. А вдруг это кто-то из еще живых прибитых вздохнул или шевельнулся? Может. Черт-черт-черт. Сергей пытался вспомнить, что конкретно привлекло его, но мысль ускользала, хотя ощущение надвигающейся беды возрастало с каждой секундой.
Он с огромным усилием преодолел оцепенение и взглянул на Седьмого.
— Ты точно ничего не слышал? — спросил Сергей.
Мертвяк кивнул:
— Точно. Я бы волновался сейчас не меньше твоего. Мы уже практически у цели. Хватит бояться каждой тени. Пошли!
— А что если за мембраной находится не Кивир? Откуда такая уверенность?
— Я чувствую приближение. А ты нет?
Сергей помотал головой.
— Я же слышал тварь, — сказал он, продолжая изучать взглядом Седьмого.
— Мало ли, что произошло. Полезли. Мы практически добрались.
Однако Тропов не спешил забираться выше. Он не шевелился и практически не дышал в надежде услышать во тьме очередного уродца Кивира. Давай же, тварь! Сдай себя хоть чем-нибудь. Хоть слабым взмахом крыла, хоть блеском стеклянных глаз.
Тишина и сучья тьма.
— Давай ты полезешь первым? — спросил Сергей.
— Боишься?
Тропов промолчал.
— Откуда мне знать, что ты не скинешь меня? — не унимался Седьмой.
— Я не скину тебя.
— Твоих слов недостаточно, чтобы я поверил. Слушай, мы у цели. Осталось сделать последний рывок. Полезли уже! К тому же ты сам пошел первым. Забыл? Я тебя не заставлял! И ты прекрасно понимаешь, что мы не можем поменяться местами. Ствол слишком маленький. Не стоит забывать и про время. Пока мы тут с тобой будем играть в обезьян, хряки могут нас нагнать. Мне надоело твое нытье! Я не собираюсь подыхать из-за тебя!
Сергей было решил послать к черту Седьмого, когда по туннелю прокатился рокот неведомой твари. По телу побежали мурашки, сердце бешено забилось.
— Слышал? — шепотом спросил Седьмой и опустил голову. — Нам надо торопиться.
Тропов с силой сжал зубы. Твою мать! Довериться словам живого? Но ведь было что-то во тьме! Было!
— Я не полезу, — как можно спокойнее сказал Сергей.
План созрел мгновенно. Тропов заметил гвоздь, торчащий из ладони прибитого трупа, схватился за него и попробовал вытащить. Иди к папочке, детка. Металлический стержень с хрустом вылез из тела, оставив после себя на плоти мертвеца круглую ранку.
— Что ты делаешь? — спросил Седьмой.
— Я спасаю нас, — повертев в руках гвоздь, с улыбкой сказал Сергей.
Молниеносным движением он воткнул маленькое металлическое жало в плечо прибитому трупу и принялся расширять рану. Кожа мертвеца задубела и потому рвалась с трудом, а вот мясо и сухожилия наоборот — резались легко и приятно. Через несколько долгих минут рука отделилась от тела.
Размахивая конечностью словно дубиной, Сергей радостно заулюлюкал. Он вскарабкался ближе к кожистой мембране и в очередной раз огляделся.
Тьма по-прежнему оставалась непроглядной и не выдавала своих детей. Тропов до рези в глазах всматривался в черноту вокруг себя, готовясь в любой момент воспользоваться «дубиной». План был прост: оторванную руку он собирался засунуть в кожистую мембрану. А дальше? Дальше по ситуации. «Дубину» могла разъесть кислота, например. Тропов наверняка знал одно: он не умрет из-за глупости.
— Что ты творишь? — спросил Седьмой. В его глазах горела злоба.
Губы Сергея скривились в усмешке. Ужас, овладевавший им несколько минут назад, исчез, уступив место радости.
Сейчас все разрешится.
От кожистой мембраны веяло холодом и смрадом, которые были ощутимы даже в этом заиндевевшем туннеле.
Сергей воткнул оторванную руку прямо в центр мембраны. Мотыльки, летавшие вокруг ствола человеко-дерева, словно превратились в маленькие звездочки. Они вспыхнули настолько ярко, что полностью осветили весь туннель.
И вот тогда Тропов все увидел. Он закричал — так страшно кричат сумасшедшие, когда сознание рассыпается на части, теряя последнюю опору в этой жизни.
По мясным стенкам ползали люди. Или существа, похожие на них. Они были неестественно худы, словно ели в последний раз много лет назад. В синем свете мотыльков их кожа по цвету напоминала мел. Существа без труда ползали по стене, пренебрегая всеми законами физики. Сергей, не отрываясь, смотрел на их копошение и не мог поверить, что несколько минут назад ничего не слышал.
— Смотри, — прошептал Седьмой и показал обрубком пальца вниз.
Из мясной стенки торчало туловище девушки. Слабый ветер трепал её волосы, словно вымытые в растопленном черном золоте. Её можно было бы назвать красивой, если бы не впалые щеки и как будто вплавленные в стену руки и ноги. Из живота девушки тянулась пуповина, оканчивающаяся водянистыми мешочками.
