Касл громко смеется, его взгляд переполняют самые разные эмоции.
— Он, наверное, долго голодал, бедняжка. У него всегда, — тут Касл начинает часто моргать, и на всякий случай он смотрит в потолок, чтобы не расплакаться, — у него всегда хватало решительности. Сильная личность. И гордости тоже — хоть отбавляй. А уж остановить его вообще никто никогда не мог.
Мы все некоторое время молчим.
— А я и не знал, — говорит Адам, — что вы с ним такие близкие друзья.
Касл встает со своего места. Смотрит на нас и улыбается. Слишком широко и напряженно.
— Да. Ну, я уверен, что он обязательно поправится. Уже утром ему будет намного лучше, поэтому вы двое определенно должны выспаться.
— А вы увере…
— Да, конечно, идите спать. Мы с девушками тут прекрасно управимся сами. Я вам это обещаю.
И тогда мы встаем. Мы встаем, и Адаму даже удается аккуратно поднять на руки Джеймса с постели Кенджи, да так, что мальчишка даже не проснулся. И мы выходим в коридор.
Я оглядываюсь.
Я вижу, как Касл устало опускается на стул, закрывает лицо руками, потом встает на колени у кровати Кенджи. Я вижу, как он протягивает трясущуюся руку и кладет ее Кенджи на ногу, и я снова отмечаю про себя — как мало я знаю о людях, с которыми мне приходится жить бок о бок. Я совершенно не позволяю себе становиться частью их мира, их жизни.
И я понимаю, что мне очень хочется изменить это.
Адам провожает меня до моей комнаты.
Электричество выключили примерно час назад. За исключением нескольких «дежурных» лампочек в коридорах через определенное количество шагов все остальное в буквальном смысле вырубилось. Вокруг полная темнота, но охранники, заметив нас, напоминают нам о том, что мы должны разойтись по своим комнатам.
Адам и я молчим все время, пока не доходим до поворота, ведущего в женский отсек жилых комнат. Между нами столько напряжения и столько невысказанных сомнений и забот. Столько мыслей о завтрашнем дне, о сегодняшнем, о тех неделях, когда мы с ним были еще вместе. Так много всего, чего мы еще не знаем, того, что происходит с нами сейчас и что может случиться в ближайшем будущем. Но для меня просто смотреть на него, находиться рядом с ним и одновременно ощущать себя так далеко — все это слишком уж болезненно.
Мне очень хочется перекинуть невидимый мостик между нашими телами. Я хочу прижиматься губами к его коже, ощущать ее запах, силу его рук, любовь в его сердце. Мне хочется укутаться в его тепло и уверенность, на которую я привыкла полагаться.
Но.
Если посмотреть на все это с другой стороны, то получится, что, с тех пор как мы расстались, я научилась полагаться только на себя саму. Я могла позволить себе испугаться какой-то ситуации, но потом выбраться из нее самостоятельно. Мне пришлось тренироваться без него, бороться без него, встретиться лицом к лицу с Уорнером и Андерсоном, а также с хаосом в моей голове без его поддержки и без его присутствия. С тех пор как между нами образовалось некое расстояние, я чувствую себя гораздо сильнее.
Но я не знаю, как все это мне расценивать.
Все, что я точно знаю, так это то, что в дальнейшем я уже все равно не смогу ни на кого положиться полностью и безоговорочно, чтобы не иметь постоянных напоминаний о том, кто я такая есть и кем могу когда-нибудь стать. Я могу все так же сильно любить его, но я не могу уже зависеть от него, не могу считать его своей вечной опорой. Если кто-то будет постоянно подпирать меня, я никогда не стану самостоятельной личностью.
В моей голове какая-то каша. Каждый день я пребываю в смятении, меня переполняет неуверенность, я боюсь в очередной раз ошибиться, я боюсь потерять над собой контроль, я боюсь сойти с ума. Но мне нужно работать над собой и совершенствоваться. Потому что в будущем я должна стать еще сильнее и сильнее всех тех, кто меня окружает.
Но по крайней мере мне уже не придется ничего пугаться так, как это бывало раньше.
— С тобой точно все в порядке? — спрашивает Адам, наконец нарушая тишину. Я смотрю на него и замечаю его взволнованный взгляд, словно он пытается прочитать сейчас мои мысли.
— Да, — отвечаю я. — Да, все хорошо. — Я напряженно улыбаюсь. Но мне кажется, что это как-то неправильно — находиться рядом с ним и не иметь возможности прикоснуться к нему.
Адам кивает. Колеблется, потом говорит:
— Ну и ночка сегодня выдалась!
— А уж какой денек нам завтра предстоит! — шепотом поддерживаю я.
— Да, — тихо соглашается он, все еще глядя на меня, как будто хочет отыскать что-то, как будто ищет в выражении моего лица ответ на невысказанный вслух вопрос, и мне интересно, изменилось ли что-нибудь в моих глазах и увидел ли он это. Он чуть заметно ухмыляется.
— Наверное, мне пора идти, — говорит он, кивая на лежащего у него на руках Джеймса.
Я тоже киваю, не зная, что еще мне делать. И говорить.
Так многое остается невыясненным до конца.
— Мы справимся с этим, — говорит Адам, словно отвечая на мой молчаливый вопрос. — Со всем. И все у нас будет хорошо. И Кенджи обязательно поправится. — Он касается моего плеча, его пальцы опускаются вниз по моей руке и останавливаются у кисти без перчатки.
Я закрываю глаза, наслаждаясь моментом.
Но тут его пальцы начинают гладить мою кожу. Я распахиваю глаза и чувствую, как сердце в груди принимается колотиться с бешеной скоростью.
Он смотрит на меня так, как будто сейчас готов на гораздо большее, чем просто погладить мою руку. Если бы только ему не приходилось держать на руках Джеймса и бережно прижимать его к своей груди.
— Адам…
— Я обязательно найду способ, — говорит он мне. — Я обязательно что-нибудь придумаю. Я обещаю. Мне просто для этого требуется немного больше времени.
Я боюсь раскрыть рот. Боюсь, что скажу что-нибудь не то. Мне страшно от той надежды, которая разгорается внутри меня.
— Спокойно ночи, — шепчет он.
— Спокойной ночи, — отвечаю я.
В последнее время надежда начинает казаться мне опасной и пугающей штукой.
Входя в свою комнату, я чувствую себя настолько уставшей, что почти ничего не соображаю, машинально переодеваюсь в маечку и пижамные штаны, в которых я сплю. Это подарок от Сары. Это по ее совету я переодеваюсь на ночь. Они с Соней считают, что моей коже надо давать возможность отдохнуть и «подышать» свежим воздухом.
Я собираюсь забраться под одеяло, как вдруг слышу негромкий стук в дверь.
Это Адам —
именно такая первая мысль закрадывается мне в голову.
