Томас многое бы отдал за то, чтобы поехать с друзьями, но Уилл, желая оградить его от гнева Шарлотты – а он непременно будет ужасным, когда леди Бранвелл узнает об этой авантюре, – велел конюху оставаться дома.
– С другой стороны, – попытался Уилл успокоить Томаса, – кто-то должен остаться в Академии и защищать ее во время нашего отсутствия. Натаниэль не в счет, – добавил он, покосившись на Тесс, которая демонстративно смотрела в другую сторону.
Уилл взялся одной рукой за козлы, собираясь запрыгнуть на них. Джем стоял рядом и смотрел на него. Их лица в желтом свете факелов казались белыми пятнами. Тесс подняла руку, собираясь было помахать им на прощание, но затем медленно опустила ее. Как там ей говорили? Сумеречные охотники не говорят «до свидания» перед тем, как отправиться на бой. И удачи друг другу не желают. Нужно вести себя так, словно их возвращение не подлежит сомнению.
И тут юноши подняли головы и, как по команде, посмотрели на нее. Ей показалось, что даже с того места, на котором она стояла, видно, как воинственно сверкают синие глаза Уилла. Однако ей показалось, что взгляд у него очень странный, словно у человека, который только что пробудился от глубокого сна и теперь не очень хорошо понимает, по-прежнему ли он находится в царстве грез или уже вернулся в реальность.
Однако не Уилл, а Джем взбежал к ней вверх по лестнице. Когда он оказался рядом, Тесс поразилась яркому румянцу, горящему на его щеках. Его глаза сверкали, как никогда. Сколько же «лекарства» он принял для того, чтобы так выглядеть?
– Тесс… – начал он.
– Я не хотела говорить «до свидания», – быстро сказала она. – Но… я не могу позволить вам уехать просто так, даже ничего не сказав.
Он посмотрел на нее, а потом сделал то, чего она от него никогда не ожидала: озорно взял ее руку и поднес к губам, нежно посмотрев на девушку. Тесс вдруг внезапно стало стыдно и своих обкусанных ногтей, и многочисленных, еще плохо заживших царапин.
И тут Джем поцеловал ее руку, легко прикоснувшись губами к коже. Когда он опустил голову, его волосы, мягкие и легкие, словно шелк, скользнули по ее запястью. Ей показалось, что молния пронзила тело, и она безмолвно застыла на месте. А Джем выпрямился и расплылся в улыбке.
– Мицпа, – пробормотал он.
– Что? – удивленно прошептала она.
– Я говорю тебе «до свидания», не произнося этих, так нелюбимых сумеречными охотниками, слов, – ответил он. – Мицпа – это памятник, поставленный Лаваном[105], а Лаван этот сказал: «Да надзирает Господь надо мною и над тобою, когда мы скроемся друг от друга…»[106]
И не давая Тесс возможности ответить, он развернулся, быстро сбежал по ступенькам вниз и в один миг оказался рядом с Уиллом, который все это время стоял неподвижно, словно статуя. «Его руки сжаты в кулаки. Должно быть, ему не понравилось поведение Джема», – подумала Тесс. Но возможно, ей это лишь показалось, поскольку, когда Джем подошел к другу и тронул за плечо, тот расхохотался и, даже не взглянув на Тесс, запрыгнул на место кучера. Джем последовал за ним. Уилл взмахнул кнутом, и экипаж с грохотом покатил через ворота. Створки качнулись и со скрипом закрылись за удаляющимся экипажем, словно их затворили чьи-то невидимые руки. В тишине щелчок вставшего на место засова показался оглушительно громким… А затем где-то в городе зазвонили церковные колокола.
Софи и Агата стояли в дверях Академии и ждали, когда Тесс вернется в дом. Агата говорила что-то Софи, но та, казалось, не слушала. Она как-то странно посмотрела на девушку, и что-то в ее взгляде напомнило Тесс об Уилле. Но это было смешно: не существовало в мире двух столь непохожих людей, как Софи и Уилл.
Агата тем временем направилась к огромной двустворчатой двери. Она навалилась на тяжелые створки и, тяжело дыша, закрыла их. И тут вдруг ручка на левой створке начала медленно поворачиваться. Софи нахмурилась:
– Не могли же они вернуться так быстро?
Агата недоуменно посмотрела на проворачивающуюся с тихим скрипом ручку… Дверь распахнулась, кухарка резко дернулась.
В первое мгновение Тесс могла только сказать, что стоящий на пороге человек высок и одет в потертый костюм. А потом Агата страшно выпучила глаза и полным ужаса голосом пробормотала:
– Боже мой!
Незнакомец шагнул вперед. Металл сверкнул в свете свечей. Агата закричала и качнулась. Она, казалось, хотела отпрянуть от незнакомца, но что-то мешало ей.
– Иже еси на Небеси… – прошептала Софи. – Что это?
На мгновение Тесс показалось, будто мир вокруг нее замер. Распахнутая дверь, механический человек с вытянутыми, обнаженными, испачканными чем-то красным руками, его потрепанный, грязный костюм… Одной рукой, с которой ошметками свисала желтовато-серая кожа, он схватил Агату за запястье, в другой сжимал нож. Тесс шагнула вперед, но было слишком поздно. Автомат с нечеловеческой скоростью взмахнул ножом, и тот по самую рукоять вошел в грудь Агаты. Агата с хрипом втянула воздух, ее руки судорожно вцепились в рукоятку. Механический человек стоял перед ней, равнодушный, неподвижный, страшный… Агата смотрела на него расширенными от ужаса глазами, в которых плескалась смертная мука… Потом так же стремительно тварь выдернула клинок, и кухарка рухнула на землю как подкошенная. Ее тело еще не успело коснуться пола, а механический человек уже отступил назад, перешагнув порог.
Софи отчаянно закричала и бросилась к Агате. Тесс помчалась к двери. Механический человек медленно отступал, двор за его спиной был пуст. Зачем он приходил, почему убежал? Но раздумывать об этом не было времени. Она схватилась за веревку звонка и что есть силы потянула за нее. Грохот захлопнувшейся двери волной разнесся по всей Академии. Тесс опустила массивный засов и бросилась помогать Софи.
Софи сидела на полу, положив себе на колени голову кухарки. Она уже успела разорвать свой белый передник и теперь прижимала ткань к ране Агаты. Подняв на подошедшую к ней Тесс совершенно безумные глаза, она пробормотала в панике:
– Не понимаю, мисс. Никто не может коснуться этой двери. Никто, кроме тех, в чьих жилах течет кровь сумеречных охотников, не может дотронуться до двери.
«Да, но на нем была кровь сумеречного охотника», – внезапно осознала Тесс. Кровь Джема, которая запятнала его руки, въелась в его потрепанный костюм. Именно поэтому механическая тварь ранила Джема той ночью. И вот почему она сбежала, как только получила то, что ей было необходимо, – кровь сумеречного охотника. А это значит, монстр мог вернуться в любую минуту.
И тут вдруг тяжелый засов, удерживающий дверь закрытой, разлетелся с громким треском, в разные стороны полетели острые, как ножи, щепки. Софи подняла голову и снова дико закричала, но все равно ни на сантиметр не отодвинулась от Агаты. Массивные створки распахнулись, стукнувшись о стены.
