Андрей Тепляков - Пустошь

— Друзья, есть у людей несколько вопросов, на которые они пытаются найти ответ на протяжении всей своей истории. Откуда мы пришли и куда идем? Как выглядит душа? Что такое счастье? Из поколения в поколение мудрецы ломают над ними голову и пишут тома, где при помощи логики, религии или наркотиков пытаются познать вечные истины. Сегодня, перед всеми вами, я — Дуглас Трентон Стивенс, заявляю — я нашел ответ. По крайней мере, на один вопрос. Что такое счастье? Друзья, счастье — это женщина, которая живет со мной под одной крышей. Она прекрасна, как мечта — нежная и загадочная. Она уникальна, как самый редкий на свете бриллиант, и во много раз дороже его. Она — ответ, которому не нужны слова — моя жена. Анна. Я пью за тебя, все еще пытаясь поверить в твое существование. Я люблю тебя и обожаю. За тебя!

Анна подняла бокал и встретилась глазами с Дугласом.

— Спасибо, — сказала она ослабевшим голосом, и тут же ее слова утонули в радостном шуме, с которым встретили тост гости.

— Ну, Дуг, ты даешь!

— Надо бы записать!

— Господи, я сейчас расплачусь!

— Поэт!

Анна чокалась с гостями. Ее переполняли радость и благодарность. Она смеялась, отвечая на комплементы, чувствуя себя королевой на балу, который продлится целую жизнь.

Когда с первыми блюдами было покончено, и мужчины стали собираться курить, к ней подошла Барбара Мак-Генри:

— Милая, ты сделала парижские фотографии? Я так хочу их увидеть! Мы с Доном собираемся туда в будущем году. Мне безумно любопытно!

— Ой, хорошо, что ты сказала! Сейчас я принесу!

Анна встала из-за стола и, мелькнув в гостиной яркой красной молнией, поспешила за альбомом. Фотографии были напечатаны еще в прошлом месяце, и все эти дни Анна предвкушала, как будет их показывать. Это все Дуг — из-за его тоста она позабыла обо всем на свете. Тихо пройдя мимо комнаты Сэма, она вошла в свою студию.

В темноте, озаряя стол тревожным красным светом, мигала лампочка записывающего устройства. Анна почувствовала, как ноги внезапно ослабели и, чтобы не упасть, ухватилась за спинку стула. Сердце бухало в груди, как молот; казалось, еще немного и оно разорвется. Нет, этого не может быть! Это просто чья-то передача, случайно оказавшаяся на той же волне. Точно! Только и всего!

Анна медленно села. Лампочка мигала, словно хотела что-то сказать, словно кричала ей о чем-то. На маленьком дисплее горела цифра «1». Осторожно, словно боясь, что рация ее укусит, Анна поднесла палец к кнопке воспроизведения и нажала на нее.

Голос был такой, каким она его запомнила: напряженный, немного печальный — родной голос. Слова прозвучали четко, и врезались в ее сознание, как образы, вернув с неожиданной отчетливостью видение большого зала, Майкла, сидящего за длинным пультом, узкую комнату. «Не плачь», — сказал он ей. — «Ты же умница. Знаешь, кажется я понял — я…».

— …люблю тебя.

Воспроизведение закончилось, и лампочка перестала мигать. По щекам Анны побежали слезы. Из груди, изнутри, из самого сердца поднималась боль, и нельзя было это остановить. Она сжала зубы, голова закружилась, а мысли стали путаться и разбегаться, как опавшие листья на осеннем ветру. Дрожали руки.

Анна сняла рацию с записывающего устройства и нажала на кнопку.

— Я слышу тебя, Майкл…

Она заплакала, роняя слезы на праздничное платье.

— Ты говори. Говори со мной! Не бойся — я буду ждать. Всегда. Всю жизнь. Я тоже — очень — люблю тебя — Майкл!

$

Дуглас повернулся и посмотрел в темноту длинного коридора туда, где находилась комната его сына. Анна рыдала у себя в студии. Он ощутил пустоту, огромную, как море — молчаливую, угрюмую пустошь.

E-mail: iv0lga тяф mail точка ru (слово iv0lga пишется через цифру «0»)