И она выставила в открытое окно ствол автомата.
– А чего ж раньше не стреляла, когда на тебя нападали? – ворчливо заметил Андреич.
– Растерялась, – хмуро ответила Галина. – Стреляла, но не попала никуда с перепугу. Вот и решила, что проще отмахаться.
– Сейчас не промажь, ладно? – проговорил Трошин, выкручивая руль и объезжая очередное скопление шатающихся фигур.
– Куда мы теперь? – спросил Андреич.
– Думаю. Телефон не работает, связи нет. Хоть дымовые сигналы подавай.
– Может, в милицию? – предложил Андреич. – Там и телефоны, и радио…
– Попробуем. Дорогу только покажите.
– Не пойму я, майор, – проговорил Андреич, когда машина обогнала поток мертвецов и разогналась на пустой дороге между котлованом и городом. – Телефон-то тебе зачем? Ты у геологов же был, радио у них просил, передавал уже все. Или нет?
– Я передавал только, что лаборатория всплыла, – хмуро ответил Трошин. – А что плотину прорвет, извини, не угадал. И что утопленники пойдут на город – это тоже только мы и знаем.
– Объясните мне как врачу, – заговорила Галина, – что с ними происходит? Почему они встают и идут? Расскажите все, что знаете. Может, мы лучше поймем, что нам делать.
– Делать только одно – войска вызывать. А знаю я не так уж и много, и вряд ли это поможет.
– Все равно, расскажите.
Трошин помолчал, приводя мысли в порядок.
– Это особая биологическая культура, которую выводили для повышения живучести солдат на поле боя. Весь ее смысл в том, чтобы быстро распространиться с кровью по организму и давать ему кислород без участия легких и органов кровообращения.
– То есть это бактерии?
– Бактерии или вирусы – что-то вроде того, не знаю, я не ученый. Они очень быстро распространяются, просто молниеносно. Но поселяясь в организме, они начинают усиленно его жрать. Поэтому век ожившего мертвеца недолог. И он тоже очень хочет жрать, простейшие рефлексы сохраняются.
– Я правильно понимаю, что мы для них можем выглядеть как еда?
– Похоже, так. В этом и ужас. К утру весь этот город может превратиться в кладбище. Поэтому срочно нужна связь.
– Ну, может, им уже сообщили, в Москву, а? – осторожно предположил Андреич. – Мы ж тут не одни такие глазастые.
– А что они могли сообщить? То, что здесь утопленники по улицам гуляют? И кто поверит? А вот мне – поверят. Я знаю, кому сообщать, чтобы поверили.
– Ну, тебе видней, конечно…
– Думаю, о прорыве плотины в центре уже знают. Но толку с этого – ноль. Утром пришлют стройбат да гражданскую оборону. А тут спецвойска нужны, причем немедленно.
Машина уже мчалась по темным и пустым, словно вымершим улицам Маклинска.
– Попрятались, что ли? – пробормотал Трошин.
– Да здесь всегда было ночью тихо… – вздохнула Галина.
– Откуда огни? Свет же оборвало?
– Тут еще гидростроевская ветка, отдельная, – предположил Андреич. – Может, она уцелела. А кстати, видишь, вон там вроде как зарево какое-то. Нам туда. Там и исполком на площади, и милиция рядом.
– Зарево… – хмыкнул Трошин. – А ведь и вправду похоже, что пожар.
Машина вылетела на площадь, и Трошин тут же ударил по тормозам, в голос выругавшись.
Все пространство перед ними было заполнено бродящими туда-сюда утопленниками. Больше всего их было слева – где догорал старый одноэтажный универмаг.
– Фары погаси! – испуганно прошептал Андреич.
– Откуда их здесь столько? – Трошин в сердцах стукнул ладонью по баранке. – Они же не могли нас обогнать.
– Не знаю… Что делать-то будем? Вон райотдел, отсюда видно.
– Объехать можно как-то?
– Смотрите… – ахнула вдруг Галина. – Они же… мне не кажется?
– Не кажется. Они едят друг друга.
– Они не утопленники… – проговорила Галина. – На них ни грязи, ни воды. Только кровь блестит. Они точно мертвые? Или больные?
Трошин только протяжно вздохнул.
– Поедем напрямую, – решил он. – Галина, держи окно. И ты присматривай, Андреич. Время дорого, некогда объезды искать.
С выключенным светом «Нива» медленно выдвинулась на главную городскую площадь. Собственно, площадью это место называлось условно – всего лишь широкое пересечение трех улиц и большая клумба посередине.
Всего минуту удавалось не привлекать внимания. Потом на пути возникла скрюченная фигура в заляпанной кровью рубашке. Мертвец застыл, глядя, как приближается машина. Потом вдруг вытянул руки вперед и шагнул навстречу.
– Не сворачивай, майор, иди как шел, – процедил Андреич.
Мертвец стукнулся о капот и завалился на спину. Машина подпрыгнула, переезжая тело.
– Они нас заметили, – проговорила Галина.
Действительно, в сторону медленно ползущей машины оборачивались бледные распухшие лица, одно за другим.
– Они близко! Я стреляю!
– Так стреляй!
Грохнул автомат, по салону зазвенели гильзы.
– Вроде, попала…
– Молодец, только патроны экономь.
Еще два покойника выбрели навстречу машине и тут же оказались под ее колесами.
– Хорошо идем, – нервно усмехнулся Трошин. – Дальше почище вроде.
В самом деле, ближе к райотделу улица почти опустела, и Трошин прибавил скорости. Торопясь, он решил срезать путь через газон. Однако вместо того, чтобы мягко подпрыгнуть на бордюре, «Нива» вдруг глухо ударилась во что-то, развернулась и начала валиться на бок.
В долю секунды Трошин понял свою ошибку. То темное пятно, которое он принял за газон и кусты, на самом деле было совсем другим – скоплением шевелящихся мертвецов, раздирающих чье-то тело.
«Нива» удержалась на колесах, но плотно засела между деревом и кучей шевелящихся тел. К заднему стеклу тут же прильнуло пугающее белое лицо с бессмысленно выпученными глазами.
– Быстро из машины! – закричал Трошин, распахивая дверь и сбивая ею лезущего к машине мертвеца. – За мной!
Он первый начал стрелять, обездвиживая самых активных. Грохнула егерская двустволка, взвизгнула Галина, которую едва не схватили за ногу.
– Бежим! – скомандовал Трошин, когда все трое оказались на чистом участке асфальта.
А уже через несколько секунд он молотил рукояткой пистолета в железные ворота РОВД.
– Откройте!
Отдел был явно обитаем сегодня – в окнах двухэтажного здания мерцал желтый свет. Похоже, там жгли свечи.
– Они идут к нам! – крикнула Галина, растерянно водя из стороны в сторону стволом автомата. Мертвецы отреагировали на грохот и стрельбу и теперь неторопливо разворачивались в сторону троих оставшихся почти беззащитными людей.
