По непонятной причине в душе Джонса нарастали тревога и отвращение. Однако Орабона продолжал:
— Вы у нас истинный ценитель искусства, мистер Джонс. Уверен, я не нарушу никакого закона, если предложу вам взглянуть на экспонат в частном порядке. Вполне возможно — коли такова будет воля мистера Роджерса, конечно, — мы в скором времени уничтожим скульптуру, хотя это будет настоящим преступлением.
Джонс почувствовал острое желание отказаться от предложения и обратиться в поспешное бегство, но Орабона с энтузиазмом подлинного художника уже тащил его за руку. В огороженной ширмой части зала, куда допускались только взрослые, не было ни одного посетителя. Большая ниша в дальнем углу была занавешена, и к ней-то и направился улыбающийся ассистент Роджерса.
— Вам следует знать, мистер Джонс, что экспонат называется «Жертвоприношение Ран-Теготу».
Джонс сильно вздрогнул, но Орабона, казалось, ничего не заметил.
— Образ бесформенного громадного божества присутствует в целом ряде малоизвестных древних легенд, которые изучал мистер Роджерс. Разумеется, все это чистой воды выдумка, как вы часто уверяли мистера Роджерса. Оно якобы явилось на Землю из космоса и обитало в Арктике три миллиона лет назад. С жертвенными существами, предназначенными для него, оно обходилось весьма странным и ужасным образом, как вы сейчас увидите. Стараниями мистера Роджерса оно получилось прямо как живое — и даже лицо жертвы выполнено с поразительным реализмом.
Дрожа всем телом, Джонс крепко ухватился за медный поручень ограждения перед занавешенной нишей. Когда занавес начал отодвигаться, он хотел было остановить Орабону, но удержался, подчинившись противоположному внутреннему побуждению. Иностранец торжествующе улыбнулся.
— Вот, смотрите!
Джон пошатнулся, хотя и держался за поручень.
— Боже!.. Боже мой!
Внушающее неописуемый ужас чудовище — которое имело в высоту полных десять футов, хотя стояло на полусогнутых ногах, в напряженной сгорбленной позе, выражавшей беспредельную космическую злобу, — было изображено поднимающимся с громадного костяного трона, покрытого фантасмагорической резьбой. Оно было шестилапым, и в средней паре конечностей держало расплющенное, изуродованное, обескровленное тело, сплошь испещренное точечными ранками и местами словно обожженное едкой кислотой. Только неестественно вывернутая обезображенная голова жертвы свидетельствовала о принадлежности последней к роду человеческому.
Само чудовище не нуждалось в представлении для любого, кто видел прежде кошмарную фотографию. Тот проклятый снимок был до жути достоверен, но все же не передавал в полной мере весь ужас, какой внушал реальный объект. Шарообразное туловище… похожая на пузырь рудиментарная голова… три рыбьих глаза… хобот длиной в фут… раздутые жабры… омерзительное подобие волосяного покрова, состоящее из змееподобных сосательных хоботков… шесть гибких конечностей с черными лапами и крабьими клешнями… Боже, ведь он уже видел прежде такую вот черную лапу с крабьей клешней!..
Орабона улыбался гнуснейшей улыбкой. Джонс задыхался, не в силах отвести взгляд от кошмарного экспоната, словно под гипнозом. Озадаченный и встревоженный этим своим состоянием, он попытался понять, какая неуловимая деталь заставляет его вглядываться все пристальнее в жуткую восковую скульптуру? Она окончательно свела с ума Роджерса… Роджерс, гениальный художник… он говорил, что не все музейные экспонаты имеют искусственное происхождение…
В следующий миг Джонс понял, что именно столь неумолимо притягивает его взгляд. Неестественно вывернутая, полураздавленная голова восковой жертвы, наводившая на самые жуткие предположения. Лицевая часть головы более или менее сохранилась, и лицо это казалось знакомым. Оно походило на безумное лицо бедного Роджерса. Движимый безотчетным порывом, Джонс пригляделся пристальнее. Разве не естественно желание сумасшедшего эгоцентрика запечатлеть собственные черты в своем шедевре? Или все же здесь явлено нечто большее, нежели образ, уловленный подсознательным зрением и воплощенный в сей ужасной форме?
Изуродованное восковое лицо было вылеплено с величайшим мастерством. Все эти крохотные проколы — как они походили на бесчисленные точечные ранки, испещрявшие тело той несчастной собаки! Но это было еще не все. На левой щеке жертвы угадывался некий изъян, явно не вписывавшийся в общую картину, — такое впечатление, будто скульптор пытался загладить дефект, допущенный при первой отливке. Чем пристальнее Джонс вглядывался, тем сильнее содрогался от безотчетного страха — а потом вдруг вспомнил одно обстоятельство, исполнившее душу беспредельным ужасом. Та кошмарная ночь, яростная схватка, связанный безумец — и длинная, глубокая царапина на левой щеке еще живого Роджерса…
Джонс бессильно разжал пальцы, стискивавшие медный поручень, и лишился чувств.
Орабона продолжал улыбаться.
Рассказ написан в октябре 1932 г. и опубликован в июле 1933 г. в журнале «Weird Tales». См. тж. прим. к рассказу «Каменный человек».
Ландрю, Анри Дезире (1869–1922) — французский серийный убийца, современный вариант Синей Бороды, «специализировавшийся» на состоятельных вдовушках.
Криппен, Хаули Харви (1862–1910) — американский врач-гомеопат, который убил свою жену, разрубил труп на куски и закопал их в подвале лондонского дома, где он в то время проживал. Убийца успел бежать за океан, но был арестован по прибытии в канадский порт.
Риццио (Риччио), Давид (ок. 1533–1566) — итальянский музыкант, фаворит Марии Стюарт, зверски убитый в ее присутствии лордами-заговорщиками, среди которых был и супруг королевы, Генри Дарнлей.
Грей, леди Джейн (1537–1554) — правнучка английского короля Генриха VII, возведенная на трон в июле 1553 г., но успевшая процарствовать чуть более недели; осуждена и обезглавлена по приказу сменившей ее на престоле Марии Тюдор.
Рэ (Рец), Жиль де Лаваль (1404–1440) — французский барон, маршал и один из соратников Жанны д'Арк, после пленения и казни которой он занялся алхимией и черной магией, принося в жертву Сатане детей, захваченных в окрестностях его замка. В конце концов был арестован, предан суду инквизиции и казнен.
