— Правда слышала? Класс. Мы делаем то, что нам приказывает Ангел Тьмы.
— А что еще вам приказывали сделать?
— Ну, как-то раз методистская церковь устраивала встречу, они собирались угостить всех мороженым. Мы проникли в помещение и вытащили все мороженое из морозилки, и оно растаяло.
— Ого!
— А еще мы пробрались в детский зоопарк, помесили пентаграммы на шеи всем козам и покрасили им рога в черный и красный. Скажу тебе, это было нелегко, попробуй заставь их стоять на месте.
— Ничего себе!
— И еще мы сделали телешоу «Ребенок Розмари».
— Мм… телешоу?
— Ну да, я работаю в «Серкит-сити», и у нас там целые залы заставлены телевизорами, я их все синхронизировал. Мой шеф так и не догадался, чьих это рук дело.
Теперь его было не остановить. Минут через десять, уже окончательно потеряв терпение, я перебила его:
— Слушай, Эван, то, что вы делаете, — просто потрясающе. Мои ребята в Сиэтле о таком даже и не мечтают, нам до вас еще далеко.
— Правда? — радостно спросил он.
— Правда, — уверенно ответила я. — Но, несмотря на все эти гениальные идеи, разве главная цель нашего служения Ангелу не обеспечение его новыми душами?
— Ее, — поправил меня Эван.
— Конечно. Ее.
Люцифер, Сатана, дьявол — да как угодно. Люди придумали бесчисленное количество имен для высшей сущности зла, за свою жизнь я слышала тысячи вариантов. Поскольку, согласно расхожему мнению, Люцифер был падшим ангелом, то все эти разговоры про Ангела Тьмы меня не удивляли, но с какой радости ангел оказался женщиной?
— Прости, — сказала я, — но нам Ангел является в мужском облике.
— Это нормально, — ответил он. — Ангел является всем по-разному.
— Точно. Ну так вот, я хотела сказать, что конечная цель — обратить как можно большее количество людей в нашу веру, так? Наставить их на путь неистинный. Растаявшее мороженое тут особо не поможет… как бы круто это ни было. Я просто подумала, не стоит ли вам внимательнее отнестись к тому, чтобы вводить людей в искушение.
Эвана моя критика ничуть не задела:
— Возможно, вашей группе приказывают делать именно это. А нашей — нет. Мы все разными способами служим общему великому плану.
Уверена, у меня было совершенно идиотское выражение лица, поэтому я попробовала включить свое очарование и соблазнить этого парня — не зря же это дело поручили именно мне. Поселить в нем сомнение проще простого, особенно если учесть, какое мощное сияние у меня после вчерашней ночи. Наклонившись к нему, я взяла его за руку и нежно погладила.
— Вы делаете потрясающие вещи, — повторила я еще раз, придвигаясь ближе к Эвану. — Просто потрясающие. Но возможно, вам уже пора перейти на Следующий уровень и по-настоящему погрузить этот мир во тьму.
Какое-то время он не мог отвести взгляд от моей руки, а потом снова посмотрел мне в глаза. У него перехватило дыхание, и он попал в сети моего сияния. Нервно сглотнув, он ответил:
— Возможно. Но не сейчас. Пока у нас свои задачи.
— Просто потому, что вы никогда не пробовали делать что-то другое. Может быть, именно поэтому я и здесь, поэтому Ангел послал меня сюда: чтобы расширить зону вашего влияния.
Уж не знаю, обрадовало ли это Эвана, но я определенно произвела на него впечатление. Он глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки:
— Мы и так делаем то, что угодно Ангелу.
Я слегка прикоснулась губами к его щеке, пощекотав языком.
— Ты уверен? Хочешь, я покажу тебе, как мы воздаем почести Ангелу?
Он резко вскочил, повернулся ко мне спиной и тяжело задышал. Честное слово, я уже начала бояться, что он грохнется в обморок, но он повернулся и посмотрел на меня. Его обуревали противоречивые желания. В глазах все еще горел фанатичный огонь, но при этом, похоже, он мысленно уже успел раздеть меня. Поразительно, что преданность какому-то несуществующему Ангелу могла быть сильнее влечения, которое он испытывал ко мне, но религиозные фанатики всегда были крепкими орешками.
— Ты очень… очень милая, — сказал он наконец — Очень. Но я не могу… мы не можем… Понимаешь, мы делаем то, что должны. То, что подобает Армии Тьмы. Я не могу ничего менять, не поговорив с остальными.
Это уже лучше. Я продолжала улыбаться, пытаясь решить, стоит ли мне дожать его сейчас или лучше покорить всю группу сразу. Последний вариант показался мне более удачным в основном потому, что меня мало возбуждала мысль о сексе на полу на плюшевом коврике с Оззи Осборном. А если бы Эван решил зажечь черные свечи — тогда вообще финиш.
— Конечно, — промурлыкала я. — А когда ты меня с ними познакомишь?
Он провел рукой по волосам, пытаясь прийти в себя:
— Ну… приходи к нам на следующее собрание. В субботу в десять утра. В большом «Тим Хортонс»[6] на Бродвее.
— О'кей, тогда встретимся… — Тут до меня дошло, что он сказал, и мне чудом удалось продолжать смотреть на Эвана знойным взглядом. — Ты сказал «Тим Хортонс»?!
Он уже взял себя в руки и ответил с привычным неубиваемым оптимизмом:
— Нуда. У вас ведь в Америке такого нет, да? Это такие кофейни, где продают пончики и…
— Да нет, я знаю, что это. Просто я немного удивлена, вот и все.
Во-первых, это слишком многолюдное место для проведения собрания сатанистов, а во-вторых, неужели рассказы про то, что все канадцы ходят в «Тим Хортонс», действительно правда?!
— Шутишь? Там же самый вкусный кофе на свете!
Когда я наконец уехала из этого дома, у меня уже просто голова шла кругом. И это сатанисты?! Черта с два, да они просто малолетние хулиганы, которые приходят в восторг от своих сомнительных выходок! Они, небось, еще и в знак преданности расплющивают пивные банки о лоб, отслужив черную мессу.
Проехав через весь город, я вернулась в офис Седрика, но Кристин на месте не оказалось. Наверно, она занята какими-нибудь важными бесовскими делами, а может, просто ушла обедать. Дверь в кабинет Седрика была закрыта, и я подумала, что он, наверное, занят, но, если честно, у меня не было времен и долго размышлять над этим. В приемной меня ожидал гораздо более интересный сюрприз: не кто-нибудь, а настоящая демонесса.
К тому же архидемонесса. Я узнала ее, хотя формально мы не были знакомы: Нанетт, архидемонесса Портленда.
— Здрасте, — только и смогла вымолвить я.
Я могу по-свойски разговаривать с Джеромом, но чужие демоны — совсем другое дело.
Она оторвалась от журнала, как будто только заметила меня, хотя я прекрасно знала, что она уже давно почувствовала мое присутствие.
— Здравствуй. Джорджина, если не ошибаюсь?
