Я пожал плечами.
— Попробую. Вы его не получите.
— Гарри, — послышался тихий голос, искаженный щитом.
Я поднял взгляд и увидел, что Морган лежит на своем тюфяке с открытыми глазами и смотрит на меня.
— Все в порядке, — сказал он.
Я потрясенно уставился на него.
— Что?
— Все в порядке, — тихо повторил он. — Я пойду с ними. — Взгляд его переместился на Эбинизера. — Это я убил Ла Фортье. Я обманом убедил Дрездена в своей невиновности. Считайте это официальным признанием.
— Морган, — резко произнес я. — Морган, что вы, черт вас подери, творите?
— Исполняю долг, — ответил он. Мне показалось, в голосе его звучала слабая нотка гордости, чего я не слышал с того момента, как он переступил мой порог. — Я всегда знал, что мне, возможно, придется отдать жизнь, защищая Совет. Вот оно так и вышло.
Я смотрел на раненого Стража, и внутри меня все сжималось.
— Морган…
— Вы сделали все, что могли, — все так же тихо продолжал Морган. — Несмотря на все, что было между нами в прошлом. Вы рисковали ради меня снова и снова. Игра стоила свеч. Но не случилось… в этом нет ничего постыдного. — Он снова закрыл глаза. — Вы поймете, если проживете с мое. Всех не победить.
— Черт, — вздохнул я. Я попытался закрыть лицо руками и тут же отдернул их, такой болью обожгло правую щеку. Я по-прежнему ничего не видел правым глазом. — Черт, после всего этого… Черт, черт.
Огонь в камине шипел и потрескивал. Никто не произнес ни слова.
— Ему очень больно, — произнес Слушающий Ветер, нарушив молчание. — По крайней мере я могу сделать так, что ему станет легче. И твоим лицом тоже не мешало бы заняться. — Он положил руку мне на плечо. — Опусти щит. Пожалуйста.
Я не хотел этого делать.
Но от меня это уже не зависело.
Я показал Молли, как убрать щит.
Мы уложили Моргана в каюту «Жучка-плавунца» и приготовились к отплытию. Молли волновалась и переживала за меня, но вызвалась остаться с Морганом. Слушающий Ветер предложил показать ей кое-какие из своих знахарских приемов. Пока все занимались этим, я проглотил несколько болеутоляющих таблеток и решил, что в состоянии пройти достаточно, чтобы отыскать Уилла с Джорджией.
Духоприют показал мне, где они спят, и я повел Эбинизера по лесу к тому месту.
— Откуда Индеец Джо узнал, что я установил священную связь? — поинтересовался я.
— Гонец от Рашида, — ответил Эбинизер. — Индеец лучше разбирается в том, что можно делать с помощью такой связи. Поэтому он и отправился найти тебя и попросить выбить деревья из-под этих чертовых жуков.
Я покачал головой:
— В жизни не видел, чтобы кто-то менял облик так, как это получается у него.
— Такое вообще мало кто видел, — согласился Эбинизер, и в голосе его звучала неподдельная гордость за старого друга. Он помолчал немного. — Кстати, он предложил поучить тебя немного — если ты хочешь, конечно.
— С моим-то везением? Да я превращусь в какую-нибудь утку и не смогу вернуться обратно.
Он негромко фыркнул.
— Не менять облик. Он больше любого другого на этом свете знает, как справляться с гневом на несправедливость или ложные обвинения. Пойми меня правильно. По мне, так то, что ты испытываешь эти чувства и пытаешься что-то сделать, заслуживает уважения. Но они, эти чувства, могут с человеком и черт знает что сотворить. — На мгновение лицо его сделалось отрешенным, а взгляд устремился в невидимую даль. — Черт знает что. Он-то это хорошо знает. Думаю, если ты проведешь некоторое время с ним, тебе это только на пользу.
— Не староват ли я для ученичества?
— Тяжело в учении, легко в гробу, — сказал Эбинизер тоном человека, изрекающего непреложную истину. — Учиться никогда не поздно.
— У меня тут много обязанностей.
— Знаю.
— Я подумаю.
Он кивнул. Потом помолчал, обдумывая следующие слова.
— Есть одно в нынешних событиях, чего я никак не возьму в толк, Хосс, — произнес мой старый наставник. — Ты потратил уйму сил, чтобы вытащить всех сюда. Чтобы заманить сюда убийцу. Я дал тебе идеальный повод выйти из боя так, чтобы никто не заглядывал тебе через плечо, отвлекая от дела. Но вместо того чтобы идти в лес и захватить убийцу — что закрыло бы все это дело, — ты прешься наверх и ввязываешься в драку с тем, про кого знаешь, что тебе его не одолеть.
— Угу, — сказал я. — Знаю.
Эбинизер развел руками:
— Почему?
Я прошел несколько шагов молча.
— Томас попал в беду, помогая мне, — ответил я наконец.
— Томас, — повторил за мной Эбинизер. — Вампир.
Я пожал плечами.
— Он оказался важнее для тебя, чем возможный раскол в Белом Совете.
— Тварь направлялась прямиком к дому. А там находились моя ученица и мой клиент. Ну, а Томас был с ним.
Эбинизер буркнул что-то себе под нос.
— У девчонки был кристалл — она могла себя защитить. Черт, сынок, если он реагирует так разрушительно, как ты сказал, он вполне мог и угробить эту тварь. — Он покачал головой. — Обыкновенно я привык считать, что у тебя есть голова на плечах, Хосс. Но это просто глупость.
— Возможно, — тихо сказал я.
— Никаких «возможно», — решительно возразил он.
— Он мой друг.
Эбинизер застыл как вкопанный и посмотрел на меня в упор.
— Он тебе не друг, Гарри. Ты можешь быть ему другом, но не он тебе. Он вампир. В конечном счете он слопает тебя, если как следует проголодается — вот он каков. — Эбинизер махнул рукой в сторону окружавших нас деревьев. — Блин-тарарам, парень. Мы нашли то, что осталось от кузины Рейт — после боя нашли. И я так понимаю, ты своими глазами видел, что Лара Рейт сделала со своей же родственницей.
— Угу, — подавленно кивнул я.
— А ведь это была ее родня. — Он покачал головой. — Дружба для них ничего не значит. Они так здорово умеют врать, что порой даже сами в собственную ложь верят — но в конце концов с пищей не дружат. Я ведь не первый день на свете живу, Хосс, и позволь сказать тебе — такова их природа. Рано или поздно она возьмет свое.
— Томас не такой, — буркнул я.
Он внимательно посмотрел на меня.
— Ой ли? — Он покачал головой и двинулся дальше. — Почему ты не спросил тогда свою ученицу, что заставило ее убрать завесу и использовать твой щит, а?
Я тоже пошел дальше.
Я не ответил.
Мы вернулись в Чикаго заполночь.
Старая Мэй и Стражи ждали на причале, чтобы проводить Эбинизера, Индейца Джо и Моргана в Эдинбург — «на всякий случай». Они отбыли через три минуты после того, как я ошвартовал «Жучка-плавунца».
Я смотрел им вслед, потягивая воду из бутылки с трубочкой. Слушающий Ветер продезинфицировал мои раны и сделал несколько стежков на щеке и нижней губе. Он сказал, что глаз почти не пострадал, и намазал его какой-то мазью, которая выглядела как гуано, а пахла медом. Потом задекорировал так, что я смело мог претендовать на первое место на Международном Конкурсе Раненых Идиотов: забинтовал эту половину лица и часть головы. В сочетании с той повязкой, которая все еще нужна была для шишки, что я получил от Перевертыша в прошлую с ним встречу, я выглядел стопроцентным пациентом, пережившим трепанацию черепа, только без блаженной идиотской ухмылки.
