добавил он тихо, невпопад. – Ты-то весь душа нараспашку, хотя секретов у тебя на самом деле хватает… А Чарли был нелюдимый, сердитый, на язык злой. Только мы с Молли и знали, что он-то домашний мальчик, добрый, маму с папой любит… Хоть он и злился, когда Молли его обнимала. На тебя, пожалуй, похож, – обернулся он к Сирилу.
– Значит, мне повезло, что мать меня никогда не обнимала, – елейным голосом ответил тот. – А то мало ли что я бы сказал своим злым языком.
– Не язви, – хмыкнула Ширла, поднимаясь. – Надо быть дружными и поддерживать друг друга в критической ситуации, всё такое. Ну, за работу? У нас есть пара часов до заката, как раз успеем отрепетировать.
Посуду после трапезы никто мыть не стал.
Как философски заметил Альфред, если всё пройдёт удачно, то отчистить её можно и потом. А если неудачно – посуда им больше не понадобится. Джек не спорил, но пока все собирались, отлучился всё-таки побриться и заодно ополоснул чашки, просто так, на удачу. Одна треснула; как назло, он не мог сообразить, чья эта.
– Пусть будет моя, – пробормотал он, выставляя чашки у костра. – Я-то справлюсь, даже если что-то пойдёт не так… Так что если что и случится, то пусть со мной.
Утешало его то, что в полумраке трещина выглядела почти незаметной.
Ширла провела за эти сутки действительно впечатляющую работу.
Ползучие силки выглядели отвратительно. Они, вероятно, побаивались солнечного света, а потому сбились в кучу в той части ямы, куда не попадали прямые солнечные лучи. Верней, сейчас уже косые, ржаво-тёплые: солнце изрядно наклонилось к горизонту, и то ныряло в розовато-оранжевые облака, то снова появлялось, но уже ниже. Жирные, маслянисто блестящие лианы и впрямь напоминали щупальца; они были сизого цвета, но с разных углов выглядели то синеватыми, то зеленоватыми, то трупно-серыми. Кроме самих лиан – «ловчих лоз» – росли ещё прямые жёсткие побеги с широкими, больше мужской ладони, гладкими листьями чуть вытянутой формы, тоже сизыми. По словам Ширлы, листья давали тень, так необходимую силкам.
– Говорят, тут, на землях Эн Ро Гримм, есть целый лес – целиком из этой мерзости, – рассказывала она чуть нараспев, как старую легенду, глядя вниз, на беспокойно шевелящиеся лозы, похожие на червей или змей. Глаза у неё сейчас выглядели тёмными, но одновременно сияли, как у настоящей древней колдуньи. – Буквально лес! Там побеги мощные и разветвлённые, как старые дубы; кроны сплетаются, образуя сплошной покров, и ни один лучик солнца не пробивается сквозь него. Ловчие лозы там хитрые и наглые – их не отпугнёшь каким-то там обычным факелом, нужен колдовской огонь… или рябиновый дым – он получается, когда горит масло, настоянное на ягодах рябины. Или рябиновые благовония… Видишь, как лианы блестят? Это сок. Он ядовит. Сначала немного жжётся, а потом парализует. Дыхание замедляется, мысли тоже… но думать ты продолжаешь, увы. И всё чувствуешь – как тебя пеленают лозы, как смыкаются они в кокон, и сока становится больше. Как побеги прорастают сквозь тебя, хотя ты ещё жив; как ты превращаешься в пищу для них… Иногда, после обильной трапезы, силки расцветают – прекрасные соцветия-грозди цвета индиго, похожие на глицинию. Очень редко вызревают семена. Если хочешь выжить врага из дома – подсади к нему в сад силки и жди, – ухмыльнулась Ширла. – С этой целью обычно семена и покупают. Ну, а я отобрала их у дебила, который решил, что одинокая девушка – лёгкая добыча, – закончила она уже обычным голосом, без напевности и сказочности.
– Соболезную ему, но не сочувствую, – откликнулся Джек, глянув ещё раз в яму. – Бр-р… А они не разрастутся тут по округе? Ну, силки.
– Вряд ли, им здесь нечего жрать, – Ширла присела на корточки у края, подоткнув плащ, и скинула вниз камешек. Лозы потянулись к нему, на звук, но быстро сообразили, что съедобным там не пахнет – и с шелестом втянулись обратно в тень. – Им нужно живое, лучше разумное. Чем больше страха, горя – тем лучше… Ну и я там на стенках и на дне вырезала обережные знаки. За пределы ямы силки не вылезут, а потом, если всё пройдёт удачно, и мы нейтрализуем арфу – вернусь сюда с рябиновым маслом и просто выжгу всё к чёртовой матери. Жюли поддержит, думаю.
Поверх ямы они выложили несколько жердей – близ болотца, на которое наткнулась вчера Ширла с компанией, рос орешник. Сверху накидали веток и травы. Маскировка вышла так себе, если честно, только таблички не хватало: «Внимание, коварная ловушка». Но потом Ширла пошептала над ямой – и она стала выглядеть точь-в-точь как окружающие пустоши с редкой и скудной растительностью.
– Халтура, конечно, если присмотреться – морок исчезнет, – недовольно нахмурилась она. – Но на бегу и ночью сойдёт. Главное, сам не свались.
Джек покосился на яму, где, невидимые сейчас, копошились силки, и искренне пообещал быть очень внимательным.
До заката они успели многое. Ширла в сопровождении Эшлинг обследовала все пещеры, которые собиралась использовать в качестве убежища на промежуточных точках маршрута, и исписала их колдовскими знаками – на удачу, для укромности, отводящими зло… Действовала она с такой экспрессией, что это больше походило на акт вандализма. Джек даже спросил, не рисовала ли она раньше граффити; Ширла сначала сердито зыркнула из-под капюшона, но потом призналась, что было дело.
– У нас маленький городок, но не самый благополучный, – сообщила она неохотно, отворачиваясь и поглубже напяливая капюшон. – А я была маленькая дура. Поднабралась колдовских знаний и решила нести добро. Убегала по ночам и разрисовывала стены, опоры мостов, таскалась в промышленные кварталы и к заброшкам… Искореняла зло. Расписывала всё, до чего дотягивалась, символами, сулящими благополучие. Сажала цветы там, где были пустыри… В итоге довела себя до истощения, но так ничего не изменила. Что такое одна школьница-изгой против мирового зла?
– А ты была изгоем? – без задней мысли спросил Джек, присаживаясь на камень. В голову лезли мысли о собственном детстве – и о времени, которое он провёл в университете. Как сейчас казалось, бездарно. – Ты выглядишь харизматичным лидером, а не аутсайдером.
– Типичные слова популярного мальчика, – с ехидцей откликнулась Ширла. – Нет, Джек, лидером я не была. Меня дразнили жирухой,
