— Я так решил, если бы имелись плохие новости, ты бы мне уже сказала.
Она исподлобья посмотрела на меня.
— Совершенно, — заметила она, — шовинистически-мужской подход.
Я ухмыльнулся.
— И как они все?
— Рамирес в больнице. В том же отделении, что и Элейн, на том же этаже, и мы за ними присматриваем. Неофициально, разумеется.
«Мы» — в смысле, копы. Ай да Мёрфи. Славные ребята.
— Как он?
— Его еще оперировали, когда я уезжала, но врач сказал, прогнозы благоприятные — главное, избежать инфекции. Приникающее ранение в брюшную полость — штука серьезная.
Я хмыкнул и начал подозревать, куда именно отправилась Молли, позаимствовав мою машину.
— Он выкарабкается. А как бедолага с головогрудью, с которым ты так бесцеремонно обошлась?
— Мистер Хендрикс тоже там с двумя из наемников. Марконе поставил своих людей охранять их.
— Копы и громилы, — заметил я. — Большая, счастливая семья.
— Тут удивляются, — сказала Мёрфи, — почему Марконе согласился помочь.
Я откинулся на спинку дивана и, закрыв глаза, помассировал затылок рукой.
— Я его подкупил.
— Чем это? — удивилась Мёрфи.
— Местом за столом, — тихо произнес я.
— Ась?
— Я предложил Мароне возможность подписать Неписаный Закон. В качестве свободно ассоциированного члена.
Мёрфи помолчала, переваривая это.
— Он хочет расширить свое влияние, — она подумала еще немного. — Или он считает, что его власти могут угрожать с этой стороны.
— Со стороны кого-нибудь вроде вампиров, — кивнул я. — Не забывай, пока не сгорело заведение Бьянки, Красная Коллегия де-факто контролировала проституцию в Чикаго. А теперь вот агент Белой Коллегии взял и на ровном месте убил одну из его девушек.
— А мы уверены, что это Мадригал?
— Я уверен, — сказал я. — У меня нет доказательств, но из всех Рейтов в этой истории был замешан он один.
— Но это можно считать случайностью, — возразила Мёрфи. — В смысле, то, что убили девушку, работавшую на Марконе.
— Но ведь убили, — ответил я. — А Марконе не потерпит, чтобы кто-то — кто угодно — убивал его людей.
— А как он станет… как там? И чем это ему поможет?
— Свободно ассоциированным членом, — повторил я. — Это значит, он получает в этом сообществе некоторые права — ну, например, право бросить вызов тому, кто убивает его служащих. Это значит, что если какая-нибудь сверхъестественная сила попытается выступить против него, у него будет возможность бороться с ней и даже победить.
— А много их, таких членов?
— Всего ничего, — сказал я. — Я просил Боба навести справки. Не больше двух десятков на всю планету. Два дракона, Дракула — настоящий, не малютка Влад — Архив, исполнительный директор «Монок-Секьюритиз», один почти бессмертный гуру с Украины… такой, в общем, народ. Все подписали Закон в качестве частных лиц. У всех одинаковые права и обязанности. Большинство вряд ли согласятся скажем, радушно принимать в гости компанию вампиров из Черной Коллегии, и уж наверняка никто из них не хочет оказаться втянутым в конфликт главных сил. И подставляться в качестве потенциальных мишеней тоже никто не хочет, поэтому подпись служит неплохим сдерживающим фактором, — я задумчиво потер подбородок. — И, кстати, ни один простой смертный этого пока не пытался. Марконе в этом отношении первопроходец.
Мёрфи покачала головой.
— И ты считаешь себя в состоянии устроить это для него?
— Ну, для подписи необходимо поручительство трех других участников соглашения, — сказал я. — Я пообещал ему, что мой голос у него уже есть.
— Думаешь, тебе удастся уломать Совет поддержать его?
— В том, что касается моей зоны ответственности как Стража, еще как могу. Если бы Совету это не нравилось, они не тащили бы меня силком на эту работу.
Мерфи кинула в рот еще горсть корнфлекса, задумчиво наморщила нос и подозрительно покосилась на меня.
— Ты манипулировал Марконе.
Я кивнул.
— Кто-нибудь вроде Лары Рейт попытается заполучить себе побольше власти над Чикаго — это всего лишь вопрос времени. Рано или поздно они полезут на меня толпой, а мы с тобой оба хорошо знаем, что у ОСР руки связаны уставами и политикой. Если Марконе подпишет Закон, мы получим неплохие возможности противостоять вторжению.
— Но если он попытается использовать свой новый статус для того, чтобы утвердить свое положение здесь? — тихо спросила Мёрфи. — Найдет себе новых союзников? Новые ресурсы?
— Угу. Мною он тоже манипулирует, — я покачал головой. — Я понимаю, решение не идеальное.
— Нет, — согласилась Мёрфи. — Не идеальное.
— Но он дьявол, которого мы хорошо знаем.
Несколько минут мы оба молчали.
— Да, — признала Мёрфи. — Знаем.
* * *
Мёрфи высадила меня у больницы, и я направился прямиком в палату к Элейн.
Я застал ее одевающейся. Она как раз натягивала джинсы на свои сильные, стройные ноги, почти не изменившиеся с тех давних дней у ДюМорна. Когда я открыл дверь в палату, она резко повернулась, держа в руке жезл.
Я поднял руки вверх.
— Полегче, стрелок. Я здесь не затем, чтобы бучу затевать.
Элейн испепелила меня взглядом — впрочем, довольно нежным — и убрала жезл в маленький кожаный чехол на поясе. Вид у нее был не самый лучший, но все же гораздо лучше, чем в прошлый раз, когда я ее видел. Лицо ее оставалось довольно бледным, и глаза ввалились, но двигалась она уже легко и уверенно.
— Ты бы не вламывался к людям вот так, — посоветовала она.
— Если бы я постучал, я мог бы тебя разбудить.
— Если бы ты постучал, ты бы лишился возможности увидеть меня не совсем одетой, — парировала она.
— Туше, — я огляделся по сторонам и увидел ее рюкзак. Упакованный. Желудок мой неодобрительно сжался. — Разве тебе не полагается лежать?
Она мотнула головой.
— Ты хоть пробовал смотреть дневные телепрограммы? Счастье еще, что этот ящик наконец-то сгорел. А то бы я совсем рехнулась, лежа здесь.
— Как ты себя чувствуешь?
— Гораздо лучше, — ответила Элейн. — И сильнее. Кстати, вот еще повод слинять отсюда. Не хочу, чтобы мне приснился какой-нибудь кошмар, а в результате у какого-нибудь бедного дедули грохнулся аппарат искусственного вентилирования легких.
Я кивнул.
— Так что, назад, в Калифорнию?
— Да. Для одной поездки я здесь достаточно всего покрушила.
Я сложил руки на груди и прислонился к двери, глядя как она расчесывает волосы, чтобы собрать их в хвост.
— Ты их взял? — спросила она, не глядя на меня.
