Вот этот-то рельс и напоминала тропинка. Маргарет почти ожидала, что слева появится красноглазый дракон, а справа – святой Георгий. Может, конечно, и не они, эти два извечных соперника, явят себя из-под полога леса, а двенадцать месяцев из сказки или девять мудрых мифических муз. Именно по таким вот кривым тропкам, как та, что расстилалась перед ней – как перед мудрой наблюдательной Джокондой, взирающей на мир сверху вниз, – все творение и бегало из одной тьмы в другую, от звезд до полевых мышей; и так оно сохранялось, пока Коперник, Кеплер, Браге [109] и Галилей не начали все портить. Один из гостеприимных шведов показал ей большую иллюстрированную книгу о Браге – перевод всех подписей на английский язык мог похвастаться большей грамотностью, чем повседневный язык современных англичан. Шведы, похоже, не сомневалась ни на секунду в том, что Браге и ему подобные приносят пользу.
Из леса, пока Маргарет сидела под палящим солнцем, вышел не Святой Георгий, а суетливая седовласая женщина в красном платье, с кипой иллюстрированных журналов в руках. Очевидно, постоялица санатория, она поднялась по ступенькам на террасу.
– Добрый день, – сказала она Маргарет, критически оглядывая ее наряд. – Вы же тут новенькая? – Эта женщина не могла быть никем иным, кроме как леди из Англии. – Очень жаль, что я не могу искренне пожелать вам приятного пребывания. – Дама ей попалась, судя по всему, немного эксцентричная – но разве не все англичане за границей таковы?
– Я здесь всего на две ночи, – откликнулась Маргарет с улыбкой.
– Вот как! – воскликнула англичанка удивленно. – Значит, вы просто так. У нас таких сейчас мало. Что, конечно, по-своему обидно – но вкусы людей изменились, и не нам с этим спорить. Знаете, здесь ведь и делать-то нечего. В смысле – совсем. Так что же вас к нам привело?
– Я увидела это место на лесной прогулке с друзьями из местных. И оценила вид.
– Жаль, что ваши друзья не сказали, что здесь у нас не просто постоялый двор. А ведь хоть кто-то из них наверняка знал! Большинство людей в Швеции знают – да и не только в Швеции, честь по чести. – Дама встала напротив Маргарет, положив руку на спинку стула по другую сторону стола.
– Вообще-то меня предупредили, что это курхаус, а не просто санаторий, – терпеливо разъяснила Маргарет. – И меня даже отговаривали от того, чтобы сюда заселиться. Я просто не думала, что есть какие-то реально веские причины. Я устала от парадных нарядов, и мне очень нужно было побольше солнца. Вот и все. Выдохнуть на пару дней – что в этом плохого?
– Ничего, – сказала англичанка. – Я вас прекрасно понимаю.
– Может, присядете?
– О, благодарю. Представиться тоже не помешает. Я – Сэнди Слейтер. По крайней мере, здесь меня все так называют. Я, признаться, никогда не слышала «Александра» в свой адрес. Кстати, о «миссис Слейтер»: мой брак был чистой формальностью. Девичья фамилия – Броквайр.
– А меня зовут Маргарет Сойер. Обычно сокращают до «Молли», но мне не нравится, как это звучит. Мой муж прокладывает здесь новую дорогу.
– Не думаю, что эта дорога что-то принципиально изменит, уж извините. Власти все устроили так, чтобы курхаус имени Ямвлиха оставался вдали от популярных трасс.
– Но зачем? Один из моих шведских друзей, наоборот, сказал, что заведению следует больше сосредоточиться на привлечении людей с автомобилями.
– Он, должно быть, чрезвычайно невежественный человек, – твердо заявила миссис Слейтер. – Стала замечать, нынче многие шведы – такие. Уж извините, что говорю о вашем друге в подобном тоне, но…
– Все в порядке, правда, – успокоила ее Маргарет. – Они скорее друзья моего мужа, нежели мои. Да, в общем-то, и не друзья… Деловые партнеры. Но они были ко мне весьма добры, грех на что-то пенять. Кстати, – сменила она тему, – я почему-то почти сразу, как оказалась здесь, заснула. Пропустила обед, чего обычно не бывает… Хотя как-то глупо о таком говорить. Просто я сейчас очень голодна – мне смогут что-нибудь подать?
– Не раньше четырех часов, – сказала миссис Слейтер.
– Четырех? – воскликнула Маргарет. – Совсем как в Англии, боже. Я заплачу за обед в отдельном порядке – ну, не я сама, но мой муж. За ним не постоит, поверьте.
– Вот оно что, – протянула миссис Слейтер спокойно. – Вы совершенно не в курсе, что это за место. Как вы думаете, почему его называют «курхаус имени Ямвлиха»?
– Я и не знала, что санаторий назван в чью-то честь. Полагаю, это какой-нибудь немецкий врач девятнадцатого века, изобретший новое лекарство или открывший здесь целебный ключ?
– Ямвлих был одним из семи спящих, которые, проспав два столетия, спустились в город за едой, попытались расплатиться в лавке вышедшими из оборота монетами и были за это арестованы. Вы что, не читали об этом у Гиббона [110]?
– Боюсь, у меня никогда не было на это времени. Знаете, у меня дети, о которых нужно заботиться…
Миссис Слейтер прямо уставилась на нее.
– Здесь все по-другому, – сказала она с некоторым нажимом. – Но я знала о Ямвлихе еще до того, как сюда приехала. Он – единственный из семи спящих, чье имя известно не только узкому кружку краеведов. Даже простые люди часто называли окрестности «рощей Ямвлиха». Это, моя дорогая госпожа Сойер – вот ведь диво, фамилии наших мужей до того похожи! – учреждение для страдающих бессонницей. Его едва ли можно назвать отелем, ибо оно никому не обеспечивает толковый ночлег. А титул «санаторий» в этом контексте еще более глуп – никакого лекарства ведь нет.
– Я заметила одну книгу в своей комнате… – начала было Маргарет, но передумала. – Ужасно! Хотите сказать, у вас та же беда?
– Я страдаю далеко не в той мере, как некоторые здешние обитатели. Несколько часов в неделю я все-таки сплю. Здесь есть страдальцы, не смыкавшие глаз годами.
– Быть такого не может, – вырвалось у Маргарет, но потом она сообразила, – а, так вы о том, что они уже много лет не спали нормально?
– Вообще не спали. Ни секунды. Никогда. – Тон миссис Слейтер оставался ровным и невозмутимым.
– Но, – робко возразила Маргарет, – это ведь невозможно. Человек умрет без сна.
– А они почему-то живут. До сих пор. Здесь у них это вполне сносно выходит.
– И что же в этом месте такого особенного? Зачем собирать людей с этой болезнью под одной крышей? Простите, я с трудом представляю проблему. Я, как мне кажется, сплю довольно хорошо. И мне всегда казалось, что нет ничего хуже, когда в положенный час в доме не спят.
– Когда проблема проходит определенную точку – опасно
