Алеша разглядел в руке парня нож. И тут то, что мальчик принял за пакеты с мусором, зашевелилось.
– Где мой папа? – повторил Алеша, хотя уже знал, где он.
– Он сам, понимаешь? – хныкал взъерошенный.
– Что вы сделали с моим папой?!
И Алеша бросился на обидчиков. Он бил и отпрыгивал, отпрыгивал и бил. Что-то хрустнуло. Один раз, второй. Кто-то из парней выругался. Здоровяк побежал, а «воробей» замахнулся и ударил. Алеша почувствовал, будто его проткнули гигантской иглой. В голове мелькнула странная мысль: «Так вот что чувствуют бабочки, когда их протыкают булавкой».
«Воробей» обратился в бегство, и его шаги гулко отдавались у мальчика в груди, словно басы громкой музыки. Ноги подкосились, и Алеша упал.
Он лежал в темном переулке лицом к лицу с отцом. Мужчина долго смотрел на сына, потом медленно поднял руку и потянулся к Алеше. Перед тем, как мальчик потерял сознание, он услышал:
– Ты должен жить… для них…
Алексей опустил ноги на холодный линолеум. Поежился, быстро встал и пошел в ванную. Сегодня ему снова приснился отец. Вернее, то, что произошло с ними пятнадцать лет назад. Он не любил это вспоминать, но вот сны человеку никак не подвластны.
Отец умер в «Скорой», а Алеша четыре дня пролежал в реанимации. После операции он быстро пошел на поправку. Хирург сказал, что сердце не задето. «Черта с два сердце не задето!» – хотелось крикнуть Алеше. Эти подонки разорвали его сердце! Они забрали у него отца. Без папы его семья осиротела. Так думал Алеша. Поэтому он и решил стать сильным – для мамы. В смерти отца Леша винил себя. Он никому не говорил об этом, кроме папы.
Прямо из школы мальчик ехал на кладбище. Автобус поднимался на гору только по выходным и праздникам, поэтому он проходил около двух километров пешком в гору до покосившихся ворот кладбища. По дороге Алеша думал, что скажет папе, но, подойдя к мраморному надгробию с улыбающейся фотографией отца, он словно немел, и с губ слетал только сдавленный стон. Грудь в области шрама сильно жгло, слезы застилали глаза.
В детстве Алеше отец никогда не снился. А тут как-то после очередного похода на кладбище Леша пришел домой, лег и уснул.
Вдруг мальчик почувствовал тяжесть в ногах, будто кто-то сел рядом и натянул на себя одеяло. Он попытался открыть глаза и не смог, настолько отяжелевшими стали веки. Попробовал поднять руку, но все тело налилось свинцом и не слушалось его. Страшная паника охватила ребенка.
«Я что, умер?!»
Но то, что произошло позже, успокоило его.
– Сынок, не бойся…
– Папа?!
Алеша почувствовал, что тяжесть покинула его. Он увидел диван, на котором уснул, и отца, сидевшего на краю и смотревшего на него. Мальчика не напугало даже то, что он, как и папа, стал призраком, настолько обрадовала встреча с отцом.
– Алеша, послушай меня внимательно. Ты ни в чем не виноват.
– Но я же не помог тебе! – возразил Алеша.
– Сынок, несмотря на то, что ты ослушался меня, я горжусь тобой. Ты повел себя очень храбро. – Отец улыбнулся.
Мальчик подсел к нему поближе и обнял его. На мгновение он подумал, что сейчас его руки обнимут только воздух, но нет, перед ним был настоящий отец, крепкий, сильный, и от него пахло табаком и одеколоном, как в далеком Алешкином детстве. Мальчик не удержался, всхлипнул, а потом заплакал навзрыд.
– Ну ты что, Алеша? – строго спросил отец и уже мягче продолжил: – Ты же мужчина. И ты это доказал, когда бросился на тех парней. Мужчинам слезы не к лицу. В жизни, сынок, будет много ситуаций, когда тебе захочется расплакаться. Но ты всегда оставайся мужчиной. Теперь ты – глава семьи, и надо быть сильным. Ты должен заботиться о маме и братишке.
– О каком братишке? – удивился Алеша.
Отец встал и улыбнулся.
– Всему свое время, сынок.
Алеша понял, что папа сейчас уйдет.
– Папочка, не уходи! – крикнул он, и предательские слезы потекли по щекам.
– Всему свое время, сынок, – откуда-то издалека послышался голос отца, мальчик проснулся. Подушка была мокрая от слез.
Вечером Алеша подошел к маме и посмотрел ей в глаза.
– Мама, у меня скоро будет братик. Мне папа сказал.
Женщина обняла сына и заплакала. А Алеша нет, хотя очень хотелось.
Мама и Дэн еще спали – двери в их комнаты были закрыты. Лешка включил воду и посмотрел в зеркало на своего двойника. Жуткий вид. Под глазами мешки, усы, словно их наспех приклеил неумелый гример.
– Ну привет, что ли, – поздоровался Леша с неудачником в зеркале.
Набрал в сложенные ладони воды и смочил помятую физиономию. Снова посмотрел в зеркало и улыбнулся. Копия отца! Лицо, прическа, даже усы. Он отпустил их сразу после армии, считая атрибутом настоящего мужчины. Леша так думал, когда ему было двадцать, а сейчас просто привык к ним.
– Доброе утро, сынок, – раздался в дверях мамин голос.
Лешка вздрогнул и медленно повернулся. Понятно, она и не ложилась. Он взял полотенце и прошел за мамой на кухню.
– Привет, мам. – Подошел к ней и нагнулся, чтобы поцеловать, но мать отстранилась.
– Алеша, нам надо поговорить. – Она взяла с холодильника сигарету и зажигалку. Прикурила и, выпустив струйку едкого дыма, спросила: – Что ты планируешь делать?
– Сегодня? – неожиданно для самого себя спросил Алексей.
– И сегодня, и завтра, и еще в ближайшие несколько десятков лет, если они у тебя будут. – Мама присела на табуретку. Она выглядела уставшей.
– Я не пойму, мам, что ты хочешь узнать? – Леша сел напротив и прикрыл дверь в кухню. Голова раскалывалась не то от мыслительного процесса, не то от выпитого вчера.
– Я попытаюсь донести до тебя… – Мать запнулась, но, затушив сигарету, продолжила: – Сынок, мне кажется, ты начал забывать, что случилось с папой.
– Мама, не надо!
– Скажи, чем ты отличаешься от тех подонков, которые убили твоего отца? Да и тебя они тоже не пожалели.
Алексей рефлекторно поднял руку к груди. Он не знал, почему это происходит, но, когда он нервничал, шрам над левым соском жгло, будто к нему приложили раскаленную кочергу. И тогда он вспоминал историю пятнадцатилетней давности.
– Сынок, разве папа одобрил бы, что его сын напивается ежедневно как свинья?
– Мама, прошу, не надо!
– Это я тебя прошу – не надо! – крикнула вдруг мать и тут же приложила ладонь к губам. Она очень редко повышала голос. Только в исключительном случае. Видимо, он сейчас настал.
– Эй, там, вы дадите поспать? – подал голос из комнаты Денис.
– Мам, ну разве я кого-нибудь обидел? Я же выпил и мирно лег спать.
Что он еще мог сказать? Разве что: «Мам, да ты что, я пить больше вообще не буду». Но он знал, что будет. Вот мама сейчас интересуется, чем он лучше тех подонков. Да всем! Алексей и пить-то стал, чтобы доказать всем, и себе в частности, что он сильнее. И не выпивка тогда толкнула их на преступление. Будь они трезвы, как Бенедикт XVI на встрече с кардиналами, все равно не упустили бы возможности избить кого-нибудь. Просто так, для развлечения. Кто-то ходит на концерты Задорнова, кто-то слушает Эминема, а эти грабят и убивают. Чтобы развлечься!
– Сынок, не в этом же дело. Какой пример ты подаешь Дениске?
– Мама, перестань называть его так. Ему уже четырнадцать лет, – прошептал Алеша.
– Да-да. Тебе тоже уже двадцать пять, а для меня ты все равно мой маленький Алешенька, – улыбнулась мама, и по ее правой щеке покатилась слеза. Алеша взял маленькую ладонь матери в свою руку.
– Мамочка…
Как хотелось сказать: я больше так не буду. Сказать и тем самым решить проблему. А еще взять и никуда не пойти сегодня. Хотелось, но Алеша смог только выдавить из себя:
– Все будет хорошо.
Мать снова улыбнулась и смахнула слезу.
– Да, сынок. Да, мой маленький Алешенька. Я очень на это надеюсь. Давай чай пить?
– Давай. Только я пойду душ приму.
Он встал и направился в ванную. Навстречу из своей комнаты вышел Денис. Несмотря на разницу в одиннадцать лет, братья были одного роста и телосложения.
– Привет, алкаш.
– Иди ты, мелюзга. – Алексей толкнул мальчишку и закрыл за собой дверь.
Приняв душ, он почувствовал себя новым человеком.
За столом мать налила чай и сделала бутерброды с сыром. Зашел Денис, взял кружку с чаем и бутерброд и, пробурчав что-то вместо благодарности, ушел к себе. Мама чай пить не стала, взяла пульт от телевизора и переключила на региональный канал. С экрана на них смотрел молодой мужчина, чуть постарше Алексея, представившийся доктором.
«Вот кто спасет мир», – подумал Алексей.
Отхлебнул чай и посмотрел на маму, внимательно слушавшую доктора не то Соколова, не то Воробьева. Улыбчивый Соколов-Воробьев уже лечил весь мир. И обещал вылечить всех (кто бы мог подумать!) от алкоголизма.
Алеша поймал на себе мамин взгляд и возмутился:
– Мам, ты что, серьезно? Не думаешь же, что я больной?
– Сынок, он ведь говорит, что всем поможет.
– Мам, я сам! – Леша встал, подошел к матери и поцеловал ее в лоб. На этот раз она не отстранилась. – Ну все, мамочка, спасибо тебе. Мне пора.
