— А? Чего?
Я хмыкнул и еще раз обдумал ситуацию. Молли не боец. Ну, не ее эта специализация. Следующие несколько дней для меня наверняка будут опасными, и я к такому давно уже привык. Но если втянуть в это Молли, на карту может быть поставлена и ее жизнь.
Мне доводилось видеть обе стороны медали под названием «меньше знаешь — крепче спишь». Я видел, как погибают люди, которые остались бы живы, если бы им рассказали вовремя о сверхъестественном и его угрозах, и я видел, как погибают люди из-за того, что их предупредили, но этого оказалось недостаточно, чтобы они представили себе весь масштаб угрозы. Никогда не знаешь заранее, как все обернется.
И поскольку я не знал, как именно все обернется, то решил, что, раз уж неизвестные мне факторы не убеждают меня в обратном, я просто не имею права лишать ее выбора. Молли — часть моей жизни. Так или иначе, все это не может не задеть ее. Единственным ответственным поступком с моей стороны было бы дать ей самой выбрать, как она хочет жить. И если она предпочтет опасность, так тому и быть.
Поэтому я выложил Кузнечику почти то же, что и Мёрфи.
Когда я закончил свой рассказ, Молли опустилась на колени у дивана, на котором я сидел; голубые глаза ее раскрылись широко-широко.
— Ого, Гарри.
— Угу, — кивнул я.
— Ого.
— Ты это уже говорила.
— Это же все меняет.
Я кивнул.
— Чем я могу помочь?
Я надеялся, что она сделает такой выбор, чтобы ее не убили.
— Вот ты сама и скажи. Каков самый умный шаг, падаван?
Она прикусила на мгновение губу, потом снова подняла на меня взгляд.
— Нам нужна информация. И нам нужны подкрепления. Эдинбург?
Я допил последний глоток апельсинового сока, постарался убедить себя в его пользе и кивнул.
— Бинго.
Мы отправились в Эдинбург по Тропе, воспользовавшись преимуществом причудливой географии потустороннего мира, позволяющей быстро одолевать расстояния, которые в физическом мире заняли бы у нас не один день. Ну, конечно, безопасны и удобны только отдельные, хорошо проверенные пути, и вам потребуются кое-какие магические навыки, чтобы отворить, так сказать, дверь, отделяющую реальный мир от Небывальщины, но уж если вы сумеете это сделать, путь покажется вам вполне легким. Прогулка из Чикаго в Эдинбург заняла у нас примерно полчаса.
Штаб-квартира Белого Совета — мрачное, темное, промозглое место, под стать содержимому голов очень и очень многих работающих здесь людей. Она расположена под землей, в паутине туннелей; стены ее покрыты вырезанными на камнях мистическими рунами и знаками, а также подлинными произведениями искусства. Потолки кое-где для меня низковаты. Некоторые из туннелей погружены в полнейшую тьму, но большая их часть залита светом, исходящим словно ниоткуда, что придает им странный вид — словно невидимое сценическое освещение, от которого все начинает сиять красками.
Мы миновали два поста охраны и шли к третьему уже больше пяти минут. Молли тряхнула головой.
— Это правда такое большое место? — Ее приглушенный голос разнесся эхом по пустому туннелю.
— Большое, — кивнул я. — Почти такое же большое, как город наверху, к тому же уровней здесь несколько. Хотя используем мы сравнительно небольшую часть.
Она провела пальцем по резному рельефу на стене, мимо которой мы проходили. На нем изображался лесной пейзаж, и очертания его оставались четкими, даже несмотря на слой копоти от факелов и многовековой пыли. Пальцы оставили едва заметный след на этом слое.
— Это Совет вырезал?
— Не-а, — отозвался я. — Слишком много работы. Если верить слухам, раньше здесь находился дворец одного восточного сидхе. А первый Мерлин выиграл его на пари.
— Типа Мерлин Мерлин? — удивилась она. — Который меч в камне и все такое?
— Он самый, — подтвердил я. — Только не думаю, чтобы в кино он получился похожим.
— Написал Законы Магии, основал Белый Совет, являлся хранителем одного из Мечей, а еще обустроил цитадель Совета, — задумчиво сказала Молли. — Наверное, не похож.
— Думаю, в реальности он был сущим ублюдком, — заметил я. — Типы, оставившие заметный след в истории, редко похожи на вожаков бойскаутов.
— Да вы настоящий циник, — хмыкнула Молли.
— А мне казалось, циники веселы, игривы и хороши собой.
В главном коридоре царила пустота, и это меня удивило. То есть людно здесь не бывало почти никогда, но время от времени кто-нибудь да встречался.
Я направился в зону Стражей. Здесь располагались казармы военизированных подразделений Белого Совета, и здесь у меня было немало шансов поймать на себе подозрительные, недоверчивые взгляды. Зато и шансы застать здесь Анастасию Люччо, командующую Корпуса Стражей, здесь повышались в разы. К тому же рядом находились кафетерий и административные помещения, так что эта зона относилась к самым оживленным в цитадели.
И казармы, и кафетерий оказались пусты, хотя на столе в одном из помещений лежали разложенные карты.
— Странно, — пробормотал я. — Не будь посты охраны выставлены в обычном режиме, я заподозрил бы какую-нибудь подлянку.
Молли нахмурилась:
— Может, кто-то забрался в головы часовых?
— Нет. Они ублюдки, но профессионалы. Здесь никто, грешащий играми с чужим сознанием, далеко не уйдет.
— Играми? — переспросила Молли.
— Эй, мы же в Соединенном Королевстве! Вспомни «Однажды в Риме».
Мы прошли по коридору в административный блок и там наконец обнаружили хоть кого-то: измотанного вида женщину, сидевшую за допотопным коммутатором — ну, такой штукой с миллионом разъемов, в которые нужно вручную втыкать штекеры телефонной связи. На голове у нее красовались столь же допотопные наушники, и говорила она в столь же допотопный микрофон.
— Нет. Нет, никакой информации. Мы сообщим вам, если узнаем что-нибудь. — Она выдернула штекер из гнезда, воткнула в другое, над которым горела маленькая лампочка, и повторила ту же фразу. Я выждал, пока она проделает эту процедуру еще раз пять, но и после того мне пришлось буквально помахать рукой у нее перед носом, чтобы она нас заметила.
Чародейка застыла и уставилась на меня. Это была женщина довольно солидной внешности, в ее каштановых волосах кое-где поблескивала седина — из чего следовало, что возраст ее может составлять от сорока пяти и до двухсот лет. Взгляд ее скользнул по нам с Молли, и я увидел, как она вся напряглась и чуть отодвинула от нас свое кресло на колесиках: подобно большинству чародеев старшего поколения, она, возможно, считала меня социально опасным типом с суицидными наклонностями. Лампочки на щите коммутатора продолжали мигать — не диоды, а старые добрые лампы накаливания, пощелкивающие при включении и выключении.
