Тем не менее выполнять загадочные поручения незнакомца Антон не торопился. Уж очень нелепыми и нереальными они ему казались. Как в сказке: «Пойди туда, не знаю куда! Принеси то, не знаю что!» То, что ночью казалось вполне естественным и даже страшноватым, днем выглядело полной ерундой. Вот только если бы не этот знак на груди! А то чувствуешь себя как заклейменная скотина.
Чем больше Антон обдумывал происходящее, тем чаще мысли его возвращались к непонятному иероглифу. Ему казалось, что все дело в нем и, разгадав его загадку, он сможет понять и все остальное. Поэтому выходной он решил посвятить исследованиям. Мальчик разложил перед собой все книги по истории и мифологии, какие смог найти дома, и принялся рассматривать иллюстрации. Почему-то он был уверен, что знак очень древний и его можно отыскать именно в этих книгах. Родители были немало удивлены таким поведением сына, никогда не проявлявшего особого интереса к истории, но он отговорился тем, что ему в школе задали написать реферат. От помощи он, разумеется, отказался, заявив, что хочет все сделать сам.
Несколько раз Антону казалось, что он близок к цели. Он находил похожие значки и у египтян, и у индейцев майя, но все это было не то. Иногда повторялись какие-то отдельные элементы, но полной картины не складывалось. Антон сам удивлялся, каким образом сумел так хорошо запомнить сложный узор из нескольких десятков, если не сотен, линий. Знак на памятнике просто стоял у него перед глазами, и ему не было никакой необходимости сверяться с оригиналом. Увы, все поиски оказались безрезультатными. Конечно, если бы показать иероглиф какому-нибудь специалисту по древним рукописям, то он, возможно, и мог бы что-нибудь объяснить. Вот только где найти такого специалиста? И станет ли он разговаривать с мальчишкой?..
Чем ближе к вечеру, тем сильнее в поведении Антона проявлялись неуверенность и нервозность. Шторы в своей комнате он задвинул еще засветло. Сначала он хотел проверить, прилетит ли сегодня сова, но потом так и не решился сделать это. От одной мысли, что придется встретиться глазами с этим желтым неподвижным взглядом, его пробирала дрожь. В этот вечер он боролся со сном сколько мог; если бы такое было возможно, он бы вообще не заснул, но после нескольких часов бодрствования усталость взяла свое.
Сна на этот раз Антон не запомнил. Но радоваться этому факту не стоило. Проснулся он с ясным ощущением угрозы. И со знаком на груди было на этот раз что-то неладное. Кожа не просто чесалась, а нестерпимо зудела. Линии же не только не исчезли, но, как показалось Антону, стали даже толще и ярче. Да и сам символ как будто бы увеличился в размерах. По крайней мере, у мальчика возникло такое ощущение. На всякий случай он, когда зуд слегка поутих, даже измерил знак линейкой, чтобы в следующий раз таких сомнений не возникало.
Глава 6
Новые неприятности
В школе, в предвкушении скорых каникул, царило радостное оживление. В последние дни доставалось только двоечникам и лодырям, которым приходилось в срочном порядке исправлять оценки. Так что мрачность и задумчивость Антона контрастировала с общим настроением. Тем более в такой день, когда распространился слух о его храбрости и он был героем дня. В другое время Антон упивался бы неожиданной славой, но сейчас ему хотелось только одного: чтобы его оставили в покое. А тут, как назло, бесконечной чередой следовали расспросы, поздравления…
На уроках было не лучше. Сосредоточиться на словах учителя вдруг стало для Антона, обычно довольно прилежного, очень трудным делом. А на черчении вообще случился конфуз. Этот предмет Антон всегда любил; чертежи получались у него, как правило, верными и аккуратными. В этот раз он начал выполнять задание, но быстро отвлекся и стал работать чисто механически. Чертеж был, в общем-то, несложным, и в другое время мальчик бы наверняка справился с ним, особо не напрягаясь. Но сейчас все вышло по-иному… Антон очнулся от своих размышлений из-за подозрительной тишины в классе. Рядом с ним стоял Владимир Петрович, пожилой учитель черчения, с очень удивленным лицом и, казалось, не мог подобрать слов. Антон взглянул в свою тетрадь и обомлел.
На чистом листе был нарисован тот самый проклятый иероглиф. Все совпадало до мельчайших деталей; ни одна, пусть и самая незначительная, черточка не была забыта и занимала положенное место. Вычерчен он был мастерски, и мальчик готов был поклясться, что, попытайся он изобразить этот знак сознательно, у него не получилось бы ничего подобного. Он смотрел на листок с не меньшим изумлением, чем учитель, и лихорадочно подыскивал объяснение этому случаю, одновременно подбирая подходящие слова для оправдания.
– Да уж, молодой человек! – прокашлялся, Владимир Петрович, чувствуя, что дальше молчать нельзя. С такого обращения он обычно начинал, когда бывал рассержен. Его речь в таких случаях звучала очень тихо и вежливо, но провинившийся зачастую предпочел бы, чтобы на него накричали. – Вы, похоже, иероглифами увлекаетесь. Китайский язык надумали изучать? Или Древний Египет?
По классу пронесся смешок. Ребята привставали со своих мест, чтобы получше разглядеть творение Антона, который, в свою очередь, покраснел до корней волос. Мальчик понимал, что нужно что-то отвечать, но что можно объяснить, если сам не понимаешь, в чем дело?
– Владимир Петрович! Извините! Я случайно! – пролепетал он и тут же понял, что сморозил глупость. Ничего себе, случайно! Это не какая-нибудь клякса! Тут нужно чертить долго и упорно. Кто поверит, что он сделал это, не думая, механически!
– Случайно?! – Брови учителя поползли вверх, и видно было, что он с трудом сохраняет самообладание. Владимир Петрович даже подумал, что стал жертвой заранее спланированного, хитроумного розыгрыша. Вот только от этого тихого, вежливого мальчишки он такого никак не ожидал. – Если такие чертежи получаются у вас случайно, то вы, молодой человек, гений! Жаль, что у нас обычная школа, а не гимназия для особо одаренных личностей. Так что гениев здесь понимают с трудом. – Он развел руками и посмотрел на часы. – Но если за оставшиеся до звонка двадцать минут талант снизойдет до обычного задания и выполнит его, то, пожалуй, его четвертная оценка может остаться без изменений.
Антон, с трудом унимая дрожь в руках, все-таки сумел напрячь все силы и начертил то, что требовалось. Получилось, конечно, не так аккуратно, как обычно, но все-таки он справился. Все это время он ощущал у себя на груди какую-то пульсацию; загадочный знак словно ликовал от того, что ему удалось сбить с толку своего обладателя. После звонка Владимир Петрович посмотрел чертеж и вроде бы остался доволен.
