Анатолий Шинскин - Тихий омуток

ОХОТА НА ПРИОБЩЁННЫХ

При слове «конспирация» вампиры,  существование которых среди людей всегда проходило в партизанском режиме, напряглись, построжали  и разом обратили взгляды на Петровича. Старик поворачивал стаканчик  в лужице вина, любуясь переливами света. Поднял глаза на собеседников и заговорил веско и неторопливо:

  -- Наверное, многим показалось странным, что из тысяч сосновых штакетин забора в сердце прокурора, заслуженного борца с организованной им самим преступностью, вонзилась именно осиновая палка? Буквально, накануне его перевода в высшую категорию, -- Петрович отхлебнул глоток вина. --  Другой случай: олигарх, милейший парень,(входил в резерв судей, обобравший чуть меньше половины страны, не смог управиться с  парашютом, приземлился в лес и наткнулся грудью на острый осиновый сучок.

  -- Что ж  странного? В лесу сучков, как... сучков в лесу? – схохмил Мнимозина и потупился под взглядом Петровича.

  -- Лес – хвойный бор! Осина, объясняю для урбанистов, растет в лиственном лесу. Убийца владеет информацией о высших вампирах, и свободен во времени и пространстве.  Не стеснен и в средствах. Кто? Под крышей какой фирмы он работает?

  -- Тяжеловато будет, -- прокомментировал Гульфик. -- Потребуется  и нам подключать свои каналы.

  -- Предварительно проверив, не являются ли они той самой крышей.  Третий случай: военные после учений, отмечая победу "красных" над "синими", а тех и других над здравым смыслом (обычное дело),  перепились и начали хвастаться личным оружием. У кого наградное, у кого именное, у третьего специальное. Один выщелкнул магазин  -- пули серебряные, защелкнул обратно, и грянул выстрел. Наш брат,  в миру генерал по продовольственному снабжению, крупнейший специалист по превращению мясных продуктов в квашенные овощные, не дожил до семисотлетия двух недель.

  -- Петрович, -- это не у нас… -- голос Гульфика задрожал и прервался.

  -- Да, не у нас. Сколько тебе нужно обернуться, скажем, в Париж и обратно?

  -- Обернуться… и все, -- Гульфик обернулся и предъявил как доказательство теплый круасан.-- Угощайтесь, прямо с Монмарта.

  -- Вот именно, для бессмертных все рядом, и все здесь... И очень возможно... Тот, кого мы ищем, находится здесь.

         Петрович еще не закончил фразу, а Мнимозина и Колян уже катились в разные стороны, высматривая укрытия и изготавливаясь к стрельбе, Гульфик осматривался, стоя за ближайшим ульем. Не двинувшийся из-за стола Петрович присвистнул:

  -- Неплохо работаете, но, пока отбой. Гульфик, не дразни пчел, иди оттуда: вампиров они не кусают, но мне может влететь.

  -- А почему вампиров не кусают? -- Мнимозина пристроился на стул боком, чтобы не терять из вида угол сада и забор соседнего участка.

  -- Из голодного сосать нечего, а сытого за своего принимают, -- разъяснил Петрович. -- Четвертый случай:  губернатор, человеколюбивый и бескорыстный (об этом постоянно твердили областные газеты)  заехал поинтересоваться раскопками скифского кургана, насчет прибрать найденное золото. Свалился пьяным в котлован, аккурат на копье с серебряным наконечником в руках мумии скифского воина, -- Петрович помолчал. Собеседники со страхом ожидали продолжения. --  И  последний случай, когда наши братья в вертолете  во время браконьерской охоты сгорели. Отличные были парни из команды первого лица, замечательно умели ставить раком несогласных. Жаль. Осиновый кол, серебряная пуля и огонь.

      Вампиры молчали, и вздрогнули от неожиданного звонка. С ужасом уставились на Коляна, а он, помедлив, вытащил из кармана мобильник. Послушал и, пытаясь остаться спокойным, сказал:

  -- Тот случай предпоследний… Кирюха застрелился в своем кабинете.

                             Пауза длилась недолго. Петрович приподнял кувшин и наполнил кровью стаканы вампиров.

 -- Не чокаясь, за братьев,-- выпили молча и не закусывая. – Ваша задача, -- голос Петровича напрягся и ввинтился набатом в уши. – Найти подонка и уничтожить. Судя по изяществу исполнения убийств, -- это не человек. Думаю, и это не только мое мнение,  вампир из Высших: из тех, кто не захотел существовать в получеловеческом образе изначально или вернулся позже к первобытному состоянию, по идейным, так сказать, соображениям -- вампир-расстрига.

 -- Тем легче будет проверить, -- Гульфик завозился на стуле и пнул Коляна в бок кулаком. – Не дыми на меня своей дурацкой сигаретой:  курение, чтоб ты знал, вредит здоровью и укорачивает жизнь.

 -- Но не прекращает одномоментно, как эти подонки. Куренью бонус, -- Колян бросил сигарету на землю и растоптал узким носком туфли. – Над головой топор висит, и неизвестно, чья рука его держит. Я пробил по своим каналам: все погибшие просуществовали около семисот лет, и только Кирюха двести пятьдесят. Судмедэксперт -- тварь продажная -- определил самоубийство. Двумя выстрелами? Стрельба с двух рук "по-македонски"? Не глава района, а крутейший ковбой.

 -- Нормальная практика, -- усмехнулся Гульфик. -- Я неоднократно читал в заключениях о смерти "суицид", когда тело было нашпиговано пулями, изрезано ножом, а голова валялась в ста метрах от трупа. Эти самоубийцы бывают такими фантазерами.

 -- Весело тебе? Давай к делу.

 -- К делу, так к делу. Никогда не вселявшиеся в тела вампиры, считают себя высшей кастой. По мне, сборище чистоплюев. Они редко влезают в наши свары. Убийцу надо искать среди расстриг. Вновь обращенные вечно пытаются выглядеть святее Папы, в попытках оправдать свои прошлые делишки.

 -- Компромат, -- Мнемозина запрыгал от радостной находки. – Кирюху грохнули, потому что он его узнал! Мне не составит труда прочесть его дохлые мозги, и мы все, Колян, хи-хи, узнаем.

 -- Не радуйся и не лапай меня за коленки, -- Колян отодвинул ногу в сторону. – Самоубийство осуществлено двумя выстрелами – в сердце и в голову. Мозги, приклееные к стене, даже ты не просканируешь.

 -- Да, -- поддержал Петрович. – Мерзавец знал о наших возможностях и, боюсь, он безусловно круче, чем наши представления о нем. Гульфик, сколько у нас потенциальных жертв, включая присутствующих.

 -- Меня и Коляна? – Гульфик непроизвольно скукожился и стал похож на пустой застиранный гульфик. – Было тысяча три, сейчас девятьсот девяносто восемь. Это в мире. В Непряхинске -- Джульетта, Колян, я, Витюха-мент, да еще баба с наробраза Сенсейша.