Неверный, о котором я говорю, не раз утверждал, что его братья и сестры принадлежали к числу тех, что стали виновниками постигших вас несчастий. Только вы можете подтвердить или опровергнуть его заявление, поскольку мне неизвестно, какие из его слов продиктованы хвастовством, а какие – безумием или же смесью обеих наклонностей. Можете представить себе, как поражены мы присутствием в этих стенах существа столь говорливого и враждебного в отношении своих собратьев, готового отвечать на вопросы и пребывающего в страхе перед одиночеством.
Позвольте добавить еще одну новость, имеющую для вас, вероятно, такое же значение, как сведения о местонахождении Пандоры.
Руководитель безжалостной и таинственной группы парижан – не кто иной, как ваш молодой спутник из Венеции.
Не выдержав голода, испытаний, наказаний и потери своего Мастера – так утверждает молодой отступник, – ваш бывший спутник принял их сторону и превратился в руководителя неизмеримой силы, способной изгнать любого, кто попытается обосноваться в Париже.
Жаль, что не могу поведать вам других сведений об этих существах. Позвольте повторить то, о чем упоминалось выше. Они считают себя служителями самого Господа. И из сего принципа вытекает значительное количество правил.
Мариус, не представляю себе, как на вас подействует эта информация. Я пишу только то, в чем полностью уверен.
Позвольте мне, учитывая ваш и мой возраст, выступить в необычной для себя роли.
Невзирая на вашу реакцию на мои откровения, ни при каких обстоятельствах не ездите на север повидаться со мной. Ни при каких обстоятельствах не ездите на север искать Пандору. Ни при каких обстоятельствах не ездите на север искать вашего молодого спутника.
Я предостерегаю вас по двум причинам. В настоящее время, как вам, безусловно, известно, вся Европа охвачена войной. Мартин Лютер возбудил большие беспорядки. А Англию наш правитель Генрих Восьмой объявил, несмотря на сильное сопротивление людей, независимой от Рима.
Конечно, мы в Лорвиче верны нашему королю и встречаем каждое его решение с уважением и почтением.
Но сейчас не время путешествовать по Европе.
Позвольте мне также предупредить вас и о второй причине, которая вас, возможно, удивит. По всей Европе распространился обычай преследовать людей по обвинению в ведьмовстве без веских оснований, то есть в городах и селах возникло стойкое суеверие в отношении ведьм, которое еще сто лет назад считалось бы смехотворным.
Вы не можете позволить себе выезжать из страны и путешествовать по подобным местам. Труды философов затмевают рукописи о колдунах, шабашах и поклонении дьяволу.
О да, я опасаюсь и за Пандору, ибо она со своим спутником не обращает внимания на опасность. Однако нам много раз сообщалось, что, несмотря на регулярное пересечение границ, она путешествует очень быстро. Известно, что ее слуги покупают лошадей два, три раза в день, требуя животных высочайшего качества.
Мариус, примите мои глубочайшие, наилучшие пожелания. Пожалуйста, напишите мне, как только представится возможность. Мне нужно задать вам много вопросов, но я не осмеливаюсь спрашивать в этом письме. Не знаю, посмею ли я расспрашивать вас и далее. Позвольте только выразить мое желание и надежду на разрешение.
Должен признаться, что братья и сестры искренне завидуют тому, что я удостоился получить от вас сообщение. Но я не позволяю вскружить себе голову. Я благоговею перед вами, и по справедливости.
Ваш покорный слуга из Таламаски
Рэймонд Галлант».
Дочитав, я откинулся на спинку скамьи, сжимая дрожащей рукой листы пергамента, и покачал головой, не зная, что сказать себе, ибо мысли мои пришли в расстройство.
Да, с момента случившейся в Венеции катастрофы я часто понимал, что не нахожу для себя слов, но сейчас осознал это особенно остро.
Я поглядел на письмо. Пальцами правой руки дотронулся до нескольких слов, но отдернул руку и снова покачал головой.
Пандора, колесящая по Европе, совсем рядом, но бесконечно далеко.
И Амадео, разделивший убеждения Сантино, отправленный насаждать культ в Париж! О да, это я мог себе представить.
Мне живо вспомнилась встреча в Риме с Сантино, облаченным в черную рясу, когда он пришел настоять, чтобы я отправился с ним в жалкие катакомбы.
И теперь передо мной лежало доказательство, что он не уничтожил моего чудесного сына, а сделал его своей жертвой. Он расположил его к себе, он отобрал у меня душу Амадео! Мне и не снилось, что его победа будет столь полной.
А Амадео, мой одаренный, блестящий ученик, перешел от моего неуверенного наставничества к бесконечному мраку. Да, о да, охотно верю. Прах. Я почувствовал на губах вкус праха.
По всему телу пробежала холодная дрожь.
Я прижал к себе письмо.
И внезапно я осознал, что рядом сидит, совершенно спокойно наблюдая за мной, седовласый священник.
Я опять покачал головой. Я сложил страницы свертком, чтобы удобнее было нести.
Я заглянул в серые глаза.
– Что же вы от меня не бежите? – спросил я. Мне было так горько, что хотелось разрыдаться в голос, но здесь было не место давать волю эмоциям.
– Вы у меня в долгу, – тихо молвил он. – Скажите, кто вы, хотя бы для того, чтобы я знал, не потерял ли свою душу, оказав вам услугу.
– Вы не потеряли свою душу, – поспешно ответил я с чересчур явным надломом в голосе. – Ваша душа не имеет ко мне никакого отношения. – Я сделал глубокий вдох. – Что вы поняли из прочитанного письма?
– Вы страдаете, – сказал он, – почти как смертный, но вы не смертный. А тот, кто живет в Англии, смертный, но он вас не боится.
– Вы правы, – отозвался я. – Я страдаю, страдаю из-за того, кто причинил мне большое горе, но не могу добиться ни возмездия, ни справедливости. Я должен побыть один.
Наступила тишина. Наступило время уходить, но у меня не хватало сил.
Я не забыл отдать ему неизменные деньги? Нужно не забыть. Я вынул из туники кошель, положил его на стол, высыпав золотые монеты, чтобы взглянуть, как они блестят при свечах.
У меня в голове роились неясные, но пылкие мысли, связанные с Амадео, с сиянием золота, с моим гневом и стремлением отомстить Сантино. Мне мерещились иконы с золотыми нимбами, вспоминалась золотая монета Таламаски. Золотые флорины, что были в ходу во Флоренции.
Золотые браслеты, украшавшие прекрасные обнаженные руки Пандоры. Золотые браслеты, которые я надевал на руки Акаши.
Золото, золото, золото.
