– Я убила его… – дрожа, шепчет Айлин. – Он сделал меня убийцей… Как и хотел…
Лив громко стонет. Подхожу к ней, приподнимаю ей голову. В ее глазах дрожат слезы.
– Потерпи, дорогая, все будет хорошо… – говорю я, собираясь вытащить из ее раны оружие.
– Нет! – пронзительно кричит Айлин. – Если ты вытащишь кинжал, она умрет: Амалик наложил заклятье… Пока лезвие в ней и будет причинять адские муки, она будет жить.
– Я не могу это больше терпеть, – всхлипывает Лив, прижимая окровавленные руки к животу. – Убей меня… Прошу тебя, Зотикус.
Поднимаю глаза на Америго. Тот едва заметно кивает.
– Все будет хорошо, – тихо шепчу я Лив, целуя ее в лоб. – Мы что-нибудь придумаем.
Она жадно смотрит мне в глаза, приподнимает руку, чтобы коснуться моей щеки, и тут же роняет ее. Провожу рукой по ее волосам. Ее глаза медленно закрываются. Прежде, чем она успевает открыть их, сворачиваю ей шею.
– Что…Что ты сделал? – беспомощно шепчет Айлин, опускаясь на колени. – Лив…
– Ей нужно отдохнуть от боли, – заставляя ее подняться на ноги, говорит мой брат. – Через пару часов она придет в себя. Что здесь все-таки произошло?
Айлин растерянно смотрит по сторонам. Она не в себе. Ее трясет. На лбу выступили крупные горошины пота. Иду на кухню и, взяв с полки бутылку вина, быстро открываю ее. Наливаю в стакан до краев и возвращаюсь в гостиную. Она уже сидит на диване, а перед ней на корточках устроился Америго и растирает ей пальцы.
– Держи.
Айлин подносит стакан к губам. Делает несколько глотков и ставит его на колени.
– В дверь постучали, и Дэшэн пошел открывать, – начинает рассказывать Айлин. – Мы спускались с лестницы, Ливия шла впереди. В этот момент я увидела Амалика, он как раз наставил на китайца пистолет и выстрелил несколько раз… Потом ударил рукояткой Костаса. Лив заслонила меня собой и крикнула: «Беги!». Я обернулась, а там – Петра и Фео… Схватила их, отвела в свою комнату, вспомнила, что у меня под кроватью – ружье… После похищения я не могла спокойно спать и притащила оружие для ощущения безопасности. Достала его. Когда спустилась вниз, эта сволочь как раз шептал заклятье над Лив. Издевательским тоном сказал, что теперь ее убьют свои же из лучших побуждений. Он до конца не верил, что я нажму на курок… Просил меня уйти с ним, обещал, что больше никто не пострадает… Он говорил и говорил… От одного звука его голоса у меня внутри все переворачивалось. Я хотела, чтобы он замолчал и выстрелила. Раз, потом еще… Мне хотелось, чтобы он исчез навсегда, чтобы земля разверзлась и поглотила его прямо сейчас.
Айлин тяжело дышит. Заходится в кашле. Америго гладит ее по волосам. Она обнимает его за шею и позволяет себе разрыдаться.
– Все позади, – глядя ее по спине, тихо говорит он. – Ты все сделала правильно.
– Нет, нужно было найти другой выход… Я нарушила слово, данное Рите, защищать все живое, – сквозь слезы бормочет Айлин.
– К Амалику это не относится, – заверяю ее я. – Он – воплощенное зло.
– Которое мы на время потеряли из виду, – замечает Америго. – И теперь можно ожидать всего, что угодно…
– Мне надо было уйти с ним… – плач Айлин переходит в истерику.
– Разбирались не с такими проблемами, осилим и эту, – обнадеживающе говорит Америго, вытирая ей слезы. Моей подопечной удается взять себя в руки и немного успокоиться. У меня звонит мобильный. Достаю его, узнаю номер лечащего врача Дины.
– Это чудо! – верещит доктор. – Диночка очнулась! Мы не верили, считали, что подобное невозможно. Но пять минут назад эта сильная девочка открыла глаза! Ее жизнь – вне опасности.
Айлин и Америго все слышат. Мы молча переглядываемся.
