Он уже потерял счет дням, которые провел в пути. Максим потерял нескольких людей, которые были, либо успели стать для него родными. Он шел по дороге, а перед глазами возникали картины, одна печальнее другой. Макс внутренним взором видел свою мать, делавшую последний вздох и умиравшую с улыбкой на губах. Он помнил, что она бредила перед смертью, и от этого ему становилось еще горше. Видение исчезало, и всплывало другое изображение. Он видел напротив себя в городском парке девушку в спортивном костюме, которая смотрела на него с затравленным видом зверька, угодившего в капкан и ожидающего, когда придет охотник. Макс видел, как подонок, которого он из жалости не убил на дороге при первой встрече, стрелял в спину Кате, и несчастная девушка внезапно дергалась, замирала и падала лицом вперед, когда пуля попадала ей в спину. В следующем видении он снимал с дерева повешенную на нем Дашу, маленькую девочку, которую бандиты повесили просто из-за того, что она им мешала. Он видел ее посиневшие от удушья губы, землистого цвета лицо и взгляд оставшихся полузакрытыми остекленевших глаз. Макс помнил, каким взглядом провожал его и остальных врач, которого они встретили по дороге, он вспомнил, что его звали Антон. У него была какая-то проблема, и из-за этого он отказывался продолжать путь с остальными. Максим помнил полный грусти, но вместе с тем спокойный взгляд молодого врача, уже приготовившегося встретить смерть. Он вспоминал сейчас, находясь в дороге, как согласился сделать операцию по удалению аппендицита мальчишке, который шел с врачом. Сам врач не мог сделать эту операцию, да, теперь Макс вспоминал, что у Антона была повреждена рука, и именно поэтому он его попросил прооперировать Филиппа.
Воспоминания безостановочно накатывали на Максима. Он вспоминал весь свой предыдущий путь, начиная со смерти матери. Изображение мальчишки, умершего у него под скальпелем, сменилось на сцену прощания с Егором. Молодой человек сам изъявил желание уйти. Макс помнил, что послал Криса, своего щенка, подобранного им в родном городе, вместе с Егором. Где они были сейчас? Были ли они еще живы? Он этого не знал. Он просто отпустил их, позволил им уйти. Причина этого была очевидной. В любой другой день он не позволил бы их небольшой компании разбиться на части, сделал бы все возможное, чтобы оставить всех вместе. Но тогда Макс испугался ответственности. Он не смог уберечь от смерти мальчика, не спас от похищения и последующего убийства маленькую девочку, не уберег от гибели ни Катю, ни Антона…
Затем перед его взором появилась сцена, когда погибли Павел и Ольга. Он словно наяву видел, как попадают в Пашу пули, выбивая маленькие кровавые фонтанчики из его торса. Макс помнил так же резкий одиночный вскрик Ольги, когда пуля попала ей в бок, и как она вдруг ткнулась лицом в землю, хотя до этого вела прицельный огонь по бандитам. Он вспомнил, как впервые ее поцеловал, и какие ощущение он при этом испытал. У него в жизни никогда даже в глубине души не возникало подобных чувств к женщине. Макс точно знал, что они уйдут на юг вместе, спасаясь от зимних холодов, и будут вместе жить, пытаясь восстановить хоть немногое из разрушенного. Теперь этим планам не суждено было сбыться.
Наконец, перед ним стали возникать сцены из прошлой жизни. Жизни, в которой не было инфекции, в которой он вел вольный образ жизни, засыпая в одном месте и просыпаясь в другом. Жизни, где он был сам себе хозяин и мог самостоятельно принимать решения, но отвечая при этом только за себя. Все, кого он знал, умерли. Лучший друг, он был в этом уверен, умер уже давно. Все его спутники погибли. Максим остался абсолютно один и теперь шел вперед, километр за километром приближая себя к конечной точке пути. Неизвестно почему, но он не сомневался, что именно морской берег станет этой конечной точкой. Отчасти причиной отсутствия этих сомнений были сны. Наиболее часто повторялся один кошмар, в котором он в солнечный день выходил на морской берег, уже наклонялся, чтобы зачерпнуть полную горсть соленой воды, как вдруг солнечный свет тускнел. Макс поднимал глаза и видел гигантскую волну, готовую захлестнуть берег. Он с криком просыпался и обнаруживал, что находится на обочине дороги, где остановился накануне заночевать, и что до морского берега еще многие километры пути…
С этой бандой Максу по-настоящему повезло. Он услышал рев их двигателей задолго до того, как автомобиль в сопровождении нескольких мотоциклов выехали из-за поворота. Ему посчастливилось успеть скрыться за высоким кустарником, росшим вдоль обочины. Конечно на лицах проезжавших вовсе не было написано, что они жуткие злодеи, но и доверять Максим никому не собирался. Поэтому и предпочел укрыться за растительностью.
Он насчитал три мотоцикла и один квадроцикл, а основным транспортным средством был микроавтобус «Форд Транзит», судя по внешнему виду, взятый в каком-нибудь автосалоне — машина аж блестела на солнце новизной покраски. И того минимум было пять человек — по одному на мотоциклах, и один за рулем микроавтобуса. Сколько еще людей находилось в салоне, Макс затруднялся представить. Он вроде бы помнил по своему уже давнему прошлому (сейчас ему казалось, что это было как минимум в прошлой жизни) в автомастерской, вместиться в салон такого автомобиля могло человек пятнадцать без особых неудобств.
Даже когда процессия проехала мимо, Макс благоразумно решил задержаться в своем укрытии, и, как выяснилось, решение это он принял не зря. Он успел перекусить и наполовину опустошить последнюю бутылку минеральной воды, когда вся компания проехала мимо. Максим снова услышал их еще издалека — они ехали в-открытую, никого и ничего по-видимому не стесняясь и не опасаясь. Рев двигателей далеко разносился по безлюдной местности лишенной привычных звуков, свидетельствовавших ранее о присутствии людей. Теперь у путешествующей компании наблюдались изменения — к заднему бамперу «Транзита» была привязана веревка, а другой конец веревки надежно охватывал руки человека, пол которого было весьма трудно определить из-за толстого слоя дорожной пыли и многочисленных ссадин, свидетельствовавших о многократных падениях человека. Лишь когда компания поравнялась с ним, Макс увидел по обрывкам одежды, когда-то бывшим симпатичным летним платьицем, но теперь слабо на таковое походившим, что перед ним женщина, даже скорее девушка. Гадать, с какой целью мужчины связали ее и силком тащили теперь за собой, долго не пришлось. Он прекрасно помнил рассказ Павла про то, что сотворили с его спутницей подонки, подобные тем, что сейчас проезжали перед ним. Он уже нисколько не сомневался, что видит перед собой очередную шайку, которых должно было быть теперь много в безлюдной местности. Нормальные люди не привязали бы девушку к бамперу, периодически, судя по внешнему виду, таща ее за собой волоком.
