Андрей Лысиков - Инфекция

Жаркое лето, типичное для средней полосы России, где зима захватывает людей в свои суровые объятия хорошо, если в конце ноября, а не раньше, а весна торопится пригреть солнечными лучами не ранее чем в середине апреля. Вот таким было и то лето, когда градусник в тени показывал не меньше 38 градусов. Сухой ветер, который не приносил облегчения разгоряченной коже, обжигаемой нещадно палящим с неба солнцем, а напротив, лишь ухудшал самочувствие. В такую погоду хорошо сидеть под вентилятором или сплит-системой, наплевательски относясь к мысли, что это может привести к воспалению легких, с книжкой в руках. А еще лучше — уехать на природу и, под аккомпанемент музыки, доносящейся из открытой машины, укрывшись в тени раскидистого клена, а может и в обнимку с близким человеком, потягивать из банки холодное пиво, пытаясь растянуть удовольствие, мечтая о том, чтобы эти мгновения жизни никогда не заканчивались, не оставляя в памяти даже малейших воспоминаний. А может быть отправиться с друзьями на другой, «сельский», берег Волги, лежать на пляже и загорать, а затем, раскалившись на солнце, кинуться с разбегу в чертовски приятную для разгоряченного тела, прохладную воду великой русской реки и, раскинув руки, полежать на спине, чувствуя, как тебя слегка покачивает на волнах. Как было бы здорово, если бы так и было…

…Электронные часы на прикроватной тумбочке показали 6:32 утра. В этот момент мир перевернулся и перестал быть таким, каким его все знали. Но этого сначала никто не заметил, на это никто не обратил внимания… А затем стало слишком поздно…

Николай проснулся, потому что ему показалось, будто кто-то толкнул его в бок. Причем очень ощутимо. Он повернул голову влево, но жена спокойно продолжала спать. Даже во сне его мучила жуткая головная боль, а теперь с пробуждением она, казалось, только усилилась. Поворот головы в сторону жены вызвал новый приступ, и к головной боли прибавилась еще и тошнота. «Что же, черт возьми, мы вчера такое пили»? — подумал он. Да, вчера к ним заходили друзья, Анатолий со своей супругой. Все четверо были приблизительно ровесниками, им было по двадцать семь — двадцать восемь лет. И Николай, и Анатолий учились когда-то вместе в университете, где Николай и познакомился с Людмилой, своей нынешней женой. Однажды, еще учась на третьем курсе (она тогда училась на год младше), он подошел к симпатичной девушке и пригласил ее сходить в кино. Она ответила согласием, и с того момента их всегда видели вместе, что и привело абсолютно закономерно к свадьбе в прошлом году. Анатолий со своей Светланой познакомился через две недели после знакомства будущих супругов Томиных. Собственно именно Николай и Ирина познакомили их. Так уж получилось, что стрелы амура пронзили тех двоих также моментально, как и их друзей. А вчера Толик со Светой заявились к ним домой без всякого предупреждения. Они вчетвером просидели до глубокой ночи. И теперь Николай не мог понять, как же они ухитрились так напиться вчера вечером. Вот только в его голову пробивалась сквозь дикую боль навязчивая мысль, что он-то вечером ничего не пил, потому что отвозил друзей домой на их собственной машине. Приехали они сами, но Анатолий умудрился неплохо заложить за воротник, поэтому его жена запретила ему садиться за руль. У Толика были некоторые проблемы с выпивкой, и его друг естественно об этом знал, поэтому даже не попробовал дорогой ликер, который принесли друзья. А теперь у него голова раскалывалась на части, как будто он вчера безбожно напился. Он снова повернулся к жене, превозмогая боль, и попытался ее разбудить.

— Ира… — он удивился, потому что его голос был каким-то осипшим, и еще горло жестоко саднило. — Ирина!

— Ну чего ты толкаешься?! — его молодая красавица-жена открыла один глаз, который раздраженно на него посмотрел, второй глаз был скрыт в подушке. — Ты видел сколько времени?

— Около семи, — Николай посмотрел на свои наручные часы. Это были «Сейко», подаренные ему его отцом, когда он поступил в университет. С тех пор он никогда их не снимал. Цифры расплывались в глазах, но все же он смог сделать героическое усилие и сфокусировал взгляд на циферблате.

— А во сколько мы легли, ты помнишь? — Николай прекрасно знал, что сварливый тон его жены вовсе не говорил о ее скверном характере. Но она очень не любила, когда ее будили рано утром, особенно если было утро выходного дня, а накануне друзья устроили им небольшую вечеринку.

— Ну…

— Вот тебе и «ну». Чего не спится-то?

— Не знаю, Ир. Скажи, я ведь вчера совсем не пил?

Ирина приподнялась на локте и посмотрела на мужа. Сон постепенно уходил из ее глаз, и взгляд становился внимательным.

— Ну, если только ты, отвезя Толика со Светкой, где-нибудь не задержался, — в ее голосе прозвучало плохо скрываемое ехидство. — Ладно, шучу. Конечно, ты не пил. Я бы почувствовала, когда мы с тобой перед сном немного пошалили, — в глазах Ирины забегали озорные искорки. — Но запаха спиртного от тебя не было. А почему ты спрашиваешь?

— Не знаю, — у него появилось ощущение, что за пару минут голос успел еще сильнее осипнуть. Боль в горле нарастала, как будто пытаясь соревноваться с головной. — У меня ощущение, что я заболел. Состояние какое-то дурацкое…

Искорки из глаз жены пропали, и в них появилась озабоченность. Она протянула руку и потрогала лоб Николая. Озабоченность тут же сменилась тревогой. Она вскочила на ноги и босиком подошла к мужу, присев на край двуспальной кровати, и снова приложила ладонь к его лбу.

— Коль, да у тебя жар.

— Что, серьезно, что ли? — он улыбнулся, пытаясь превратить все в шутку.

— Перестань лыбиться, муженек, а то схлопочешь по носу. У тебя правда жар. Подожди, я сейчас.

Она вышла из спальни, а Николай задумался. Как его могло угораздить простудиться? В том, что это простуда, он практически не сомневался. Несмотря на жуткую головную боль и непонятную слабость во всем теле, настроение его не слишком сильно испортилось, и ему не верилось, что в такое чудесное летнее утро у него может быть какое-то серьезное заболевание. Он даже попытался встать, но тут же с легким стоном рухнул обратно в постель как подкошенный. Похоже, организм все-таки решил сыграть с ним непонятную, но очень злую шутку.

Ирина через две минуты вернулась с градусником, снова усевшись рядом с ним. На ее лице была написана такая трогательная забота, что Николай поневоле улыбнулся. С того дня, как он предложил ей сходить в кино, ему не хотелось отрывать от нее взгляд. Она всегда смотрела на него с такой же надеждой и любовью. Только сейчас к любви примешивалась еще и тревога.