Ирина довольно тяжело вздохнула и принялась убирать со стола. Помыв за собой тарелку и чашку, она тихо прошла в комнату и уселась в кресло перед телевизором. Включив его и побегав по разным каналам, в очередной раз убедившись, что телевидение по субботам утром не показывало ничего стоящего, она выключила его и взяла в руки книгу, попытавшись погрузиться в чтение. Что действительно могло ее заставить отключиться от всего на свете, это книги. Дарья Донцова, Татьяна Полякова, Татьяна Устинова, Александра Маринина… Книги этих женщин-писательниц стояли, каждый сборник на своей полке, и никогда не перемешивались друг с другом. В этом у нее всегда был образцовый порядок. Причем, книги она читала не по одному разу, а как истинная поклонница жанра иронического детектива перечитывала многие произведения раз за разом, стараясь в каждом из них найти с каждым новым прочтением что-то новое, какой-то новый нюанс. Николай всегда посмеивался над женой, точнее над этой ее влюбленностью в подобные книги. Она пробовала приучить и его, но он начал читать одну из книг, прочел несколько страниц, затем громко рассмеялся, убрал книгу на ее место на полке и больше к таким книгам не прикасался. Впрочем, страсть своей жены он понимал (у него была подобная страсть к спортивным журналам) и нередко сам покупал и приносил ей новинки, которые появлялись и множились на прилавках книжных магазинов с прямо-таки астрономической скоростью. Николая всегда удивляло, как люди могут писать так быстро. Он иногда даже шутил, что авторы таких книг делают их по шаблонам, меняя только даты, имена и местность, а иногда и только имена. Но он замолкал сразу, лишь увидев обиженное выражение на красивом лице супруги.
Ирина, в свою очередь, не понимала его страсти к спортивным изданиям и уж тем более не понимала его переживаний, когда он сидел перед телевизором и смотрел футбол (а может и хоккей, или баскетбол, или еще какой-нибудь -бол, означающий спортивные состязания). Наконец, у них была достигнута негласная договоренность, что они не подкалывают друг друга за свои пристрастия. Они были женаты неполных два года, и их брак еще не получил такой неотъемлемый атрибут, как семейные ссоры по любому поводу и без оного. Наверное, именно такую жизнь, как у них, называют «жить душа в душу». Если Николай задерживался на работе, он действительно задерживался на работе, и Ирина прекрасно знала об этом. Любовников не было ни у него, ни у нее. Они бы, наверное, удивились, если б узнали, что на вопросы друзей/подруг, почему он/она не заведут себе любовницу/любовника, оба могли бы ответить одинаково, что настоящий партнер, то есть муж/жена, достаточно устраивает в постели, чтоб искать отношений на стороне. А, кроме того, они безумно любили друг друга. С того самого дня, когда он впервые пригласил ее на свидание. Когда в тот день Николай провожал ее домой, и она шла по парку под руку с ним, мысли у них тоже были практически одинаковыми, но они друг другу в них не признавались, потому что оба не могли поверить своему счастью. Он спокойно шел, постоянно веселя ее какими-то забавными историями из жизни, но втайне (может, и от себя самого) гордился тем, что идет рука об руку с девушкой, к которой он решился подступиться словно во сне, заранее ожидая отказа, каких-нибудь слов вроде «ты себя в зеркало вообще видел». А Ирина смеялась без умолку своим звонким девичьим смехом, безумно счастливая от того, что идет с парнем, на которого заглядывались и по которому сохли многие девчата с ее (да и с его — она не сомневалась в этом) курса. И она в тот день, когда Николай ее пригласил, страстно хотела согласиться, но безумно боялась и думала, что как только согласится, парень рассмеется ей в лицо и скажет, что это была всего лишь шутка. Тем не менее, Ирина, в девичестве Зимовина, а теперь уже без малого два года Томина, отличалась довольно сильным характером, и поэтому, заранее смирившись со сценарием, который рисовало ей ее воображение, она согласилась. И вот они вдвоем брели по парку, и время потеряло для них всякий смысл. Николай закончил университет, устроился на хорошую работу, подождал пару лет, пока у них не установились полностью доверительные отношения, а затем как-то вечером просто пришел к ней с букетом цветов и сделал предложение, встав на одно колено. Родители ее, это она четко помнила, были в шоке, хотя прекрасно знали об их отношениях…
Ирина вдруг пришла в себя и обнаружила, что сидит на кресле с так и не раскрытой книгой на коленях и улыбается, вспоминая несколько прошлых лет. Это были безумно приятные воспоминания, которые она сохранила навсегда в своей душе, и которые всегда согревали ее. Когда у нее мелькала мысль, как бы сложилась ее жизнь, если б она не согласилась тогда пойти на свидание, она тут же вспоминала «вечер предложения руки и сердца». Они с мужем несколько раз вспоминали тот вечер, и однажды он в точности повторил все свои действия и слова, которые были тогда, встав на одно колено и протягивая ей воображаемый букет цветов. Закончился этот «вечер воспоминаний» в постели, и это было чудесно…
Ирина вдруг поняла, что снова погрузилась в мысли и буквально пропала из реальности, куда ее вернул кашель мужа. Она вскочила с кресла и отправилась в спальню. Николай лежал, на этот раз повернувшись на бок, и просто заходился в кашле. Лицо его стало пунцовым, а на глазах выступили слезы. Он резко вскочил с кровати, невзирая на высокую температуру, пошатнулся, схватился рукой за стену, чтобы не упасть, и так, держась за стену, прошел в ванную комнату. Через минуту он оттуда вышел, и кашель вроде бы отпустил.
— Уф, откашлялся, — выдохнул он и провел рукой по волосам. — Думал, все, конец мне пришел.
Ирина подскочила к нему и обняла, крепко прижавшись к нему, стараясь защитить от неясной еще угрозы и от всех болезней. Ей неожиданно сделалось очень страшно. Страшно от внезапно промелькнувшей в голове подобно искре мысли, что она может потерять своего мужа. Конечно, это могло показаться глупым, чтобы мужчина в полном расцвете сил умер от ангины. Но только мысль не уходила, продолжая терзать сознание женщины. Усилием воли Ирина загнала этот страх в глубины разума, но ей показалось, что он там просто затаился до поры до времени, ожидая момента, когда сможет выскочить заново, словно чертик из табакерки.
— Зайка, ты чего? — Николай посмотрел с улыбкой на жену. — Не волнуйся, все будет в порядке. Просто комок мокроты застрял, зараза, в дыхалке, и не туда, и не сюда. Еле откашлял его.
— Ты обещаешь, что все будет в порядке? — Ирина чуть отстранилась, чтоб взглянуть ему в лицо, и смахнула с глаз слезы.
— В полном, солнышко. Обещаю.
Им обоим было невдомек, что слова эти вскоре очень сильно разойдутся с действительностью. И не только у них.
