Наконец, я нашёл то, что искал: разрушенное строение, которое было превращено в кратер артиллерийским снарядом или другими взрывами. Невозможно было сказать, что оно представляло из себя раньше,глядя на то,что осталось: горящий щебень валялся вокруг, покрывая толстый дуб и деревянный домик на его нижних ветвях грязью и пылью и осколками.
Я прошёл мимо дома несколько раз, не замедляя ход и без остановок. Я не был уверен,что Собирательница трупов не знала, что протащила меня сюда на своём хвосте, и если она следовала за мной или отправила следом конструкцию я не хотел вывести её на Молли. Ковёр двигался со скоростью от сорока — пятидесяти миль в час до сотни, я в это время строил завесу вокруг себя, так что я ринулся вперёд и попросту исчез. Я летел низко, змейкой по улицам, и только после того, как я пересёк собственный след пять или шесть раз, чтобы ничто не могло бросить тень на меня, я в конечном итоге поднялся к деревянному домику.
Он выглядел как маленький домик, с дверью и дорожкой, с украшениями, с окошками и прочим. Верёвочная лестница позволяла подниматься к крыльцу, но она была подтянута. Я подплыл к двери на ковре-самолёте и вежливо постучал.
— Теперь ты моя, — сказал я, по мере сил подражая Джеймсу Эрлу Джонсу. Юл Бриннер у меня выходит лучше.
Напряжённое лицо Молли появилось у окна, она моргнула.
— Гарри?
— Как насчёт пригласить меня, кузнечик? — спросил я. — Ты практически запылесосила меня вместе с Собирателем Трупов.
Молли сузила глаза и сказала:
— Во что я была одета в нашу первую встречу?
Я уставился на неё, открыл рот, закрыл его, подумал об этом и затем сказал:
— Ой, да ладно тебе, Молли. Я понятия не имею. Одежда? Это было примерно восемь лет назад, и твоя мама пыталась закрыть дверь перед моим носом, когда мне нужно было увидеть твоего отца.
Она кивнула, будто это был тот ответ, что она ждала, и открыла дверь.
— Заходи.
Я вошёл в домик на дереве вместе с ней.
Внутренняя часть дома выглядела просторней, чем снаружи. Вы можете сотворить такую же штуку в своём воображении. Это сродни забавы. У меня есть один шкаф в моей крепости, который выглядит, как гигантский каток для роллерной дискотеки. Роллеры катятся вслед за вами, как многотонный грузовик, музыка заставляет головы взрываться, а зеркальный диско-шар распространяет лазерные лучи-убийцы.
Штаб Молли был похож на мостик, я вас не разыгрываю, Энтерпрайз. Старой версии. Тот, в котором было много приборов со стрелками, которые, очевидно, ничего не показывали, и в котором разносился высокий, повторяемый эхом, щебет кузнечика, раздающийся каждые пять или шесть секунд.
Была и положительная сторона, к примеру: Молли носила одну из мини-юбок шестидесятых годов.
Слушайте, у меня нет заинтересованности в отношениях с ребёнком. Я действительно люблю её неописуемо. Но это не означает, что она не выглядит умопомрачительно. Любой человек с глазами может заметить это, и я всегда был одним из людей, которые могут оценить великолепие пейзажа, не чувствуя потребности отправиться его исследовать.
Вообще-то, оглядевшись, я заметил вокруг примерно полдюжины Молли, каждая занималась своим делом у какой-то консоли, и все они они носили форму с мини-юбками шестидесятых. У той, что открыла дверь, были чёрные как уголь волосы, подстриженные под пажа с почти математической точностью, и слегка заострённые ушки.
— Звёздный Путь? — спросил я её. — В самом деле?
— Что? — спросила она, сведя неестественно чёрные брови вместе.
— Есть два типа людей во вселенной, Молли, — сказал я. — Поклонники Звёздного Пути и поклонники Звёздных Войн. Это шокирует.
Она фыркнула.
— Мир ботанских чуланов в прошлом, Гарри. Это нормально, когда нравится и то, и другое.
— Враньё и ересь, — сказал я.
Она выгнула мне в ответ бровь с совершенством Нимоя и вернулась к своей консоли.
Офицер-связист Молли, в красной униформе с чёрными вьющимися кудряшками и серебряным предметом, размером с тостер, в ухе, сказала:
— В квадранте четыре меньше пяти процентов и избыточное давление на третьем квадранте.
Капитан Молли в своём золотом наряде, с распущенными волосами как у Жаклин Онассис, повернула кресло на мостике в сторону Молли-связиста и сказала:
— Соберите всех и перебросьте их в квадрант три перед ними.
Стул повернулся назад, к Молли-научному офицеру.
— Запустить ядерное оружие в четвёртый.
Молли-учёный выгнула бровь, с подозрением.
— Ох, молчи. Я — капитан, ты — первый офицер, и дело с концом, — отрезала Капитан Молли. — Мы здесь войну ведём. Так запусти ядерное оружие. Привет, Гарри.
— Молли, — сказал я. — Ядерное оружие?
— Я придержала его, как сюрприз, — сказала она.
В передней части комнаты был огромный экран телевизора, не с плоским экраном. Большая, немного выгнутая старая ЭЛТ. Он вдруг подёрнулся ярко-белым.
— Лейтенант, — сказала Капитан Молли.
Лейтенант Молли, одетая в красную униформу, со скобами на зубах и, возможно, на десять лет моложе Капитана Молли, повернула некоторые из круглых переключателей, которые ничего не делали, и ярко-белый свет потускнел до серого.
Снаружи раздался протяжный крик. Кого-то чудовищного. Размером с Годзилу, или ещё больше.
Все на мостике замерли. Духовые инструменты из ниоткуда зловеще сыграли тему: бам-паааааааам.
— Да ты шутишь, — сказал я, озираясь. — Саундтрек?
— Даже и не думала, — сказала напряжённо Лейтенант Молли, тоном подростка. У неё был русский акцент, который в точности походил на Санин. — Я слишком много смотрела шоу, когда была ребёнком, ясно?
— Твой мозг — очень странное место, — сказал я.
Я имел в виду комплимент, и выделил это своим голосом. Лейтенант Молли одарила меня яркой улыбкой и повернулась к своей консоли.
Я подошёл к правому поручню капитанского кресла и скрестил руки на груди. Экран вновь засветился, показывая опустошённую часть городской планировки. Нет, не разорённую. Если бы эта часть города была разорена, было бы разрушено каждое десятое здание. Вот что имеется в виду под разорением. Лично я думаю, что несколькими годами ранее, уважаемый телеведущий в какой-то момент запутался в терминах разорение и опустошение, и никто не захотел указать ему на ошибку, и таким образом каждый начал использовать их как взаимозаменяемые. Но, чёрт побери, слова означают то, что они значат, даже если все считают, что они должны означать что-то другое.
Молли Учёный сказала мрачным голосом.
