Голова трещала, конечности безумно напрягались, борясь за воздух, за жизнь.
Комната кружилась, точки плясали под веками ее завязанных глаз. Задыхаясь, она втягивала не воздух, а куски рвоты, желчь впитывалась в тряпку.
- Даже не вздумай опять блевать! - крикнул он.
Она перестала сопротивляться, повалилась вперед, и он вытащил тряпку у нее изо рта. Легкие, забывшие вкус воздуха, глубоко втянули воздух, и она задохнулась от затрудненного дыхания, откашливая то, что застряло у нее в горле.
- Глотай!
Больше не надо, - сказала она, но поняла, что не сказала, а только подумала. Когда она открыла рот, из него вылилась только желчь. Горло саднило, а в желудке бурлило.
Его горячее дыхание коснулось ее уха, когда он наклонился ближе.
- Я не думаю, что ты усвоила урок. Я не думаю, что ты еще достаточно страдала. Не так, как ты заставила страдать меня.
- Пожалуйста... - застонала она, глотая жгучую желчь, которая все еще была в ее горле. - Я никогда... - говорить было трудно. - Я никогда не хотела причинить тебе боль.
Причинила ли она ему боль? Возможно. Конечно, проблемы были, но неужели все настолько было плохо? Возможно и так... но она не ожидала такой реакции. Она не думала, что он способен на такое.
- Я знаю, ради чего ты пришла, - сказал он. - Я знаю, чего ты хочешь.
Значит, он знал. Конечно, он знал. Иначе зачем бы он похитил ее, привез сюда? Он хотел поиграть. Хотел покончить с этим.
Его пальцы провели по ее затылку, и повязка спала.
Комната - очевидно, подвал - была ярко освещена, слишком ярко, и она зажмурила глаза. Медленно она открыла их, давая им возможность адаптироваться, и моргнула, отгоняя частички пыли и головную боль.
- Я как-то задался мыслью: Что может ранить эту суку? И я мог думать только об одном. Она не очень хорошо реагирует на пытки - она слишком легко сдается, хотя я знаю почему - но где же тут наслаждение? Думаешь, я тупой? Я знаю, что ты из себя представляешь!
Он вышагивал перед ней, сцепив руки за спиной и наклонив голову. Он резко остановился и повернулся к ней лицом.
- Я обещал себе, что не буду наслаждаться этим, что я не буду тем бесчеловечным существом, которым являешься ты. Но после того, что ты со мной сделала, я не могу удержаться. Ты действительно злобная сучка, не так ли?
Она уставилась на него, полагая, что вопрос был риторическим.
- Отвечай! - крикнул он.
Она наклонила голову и выплюнула кусок плоти изо рта.
Он шумно выдохнул через нос и начал снова, только тише, спокойнее.
- У меня есть идея получше. Я не могу победить тебя в твоей игре, но я могу нарушить правила, как и ты.
Он исчез через единственную дверь, которую она могла видеть.
Ужас сочился из ее пор, как пот, наполняя комнату запахом рвоты и мускуса. Почувствуй меня, ублюдок. Только на этот раз страх был настоящим, и она хотела, чтобы он впитал его.
Через несколько мгновений он вернулся, волоча за собой что-то по земле. Сначала Рэйчел подумала, что это мешок с мусором или мешок с картошкой - все серо-черные цвета, скребущие по бетону. Но...
Дыхание Рейчел, как бритва, вонзилось в ее грудь, украв ее слова и крики. Ледяные кинжалы вонзились в ее мозг. Вены на висках пульсировали, боль была настолько сильной, что голова, как казалось, готова была взорваться. Мышцы лица исказились и скривились, пытаясь выразить ужас, который она испытывала.
Физическая боль, которую она испытала от руки Дэниела, была пустяком.
- Нет! - oна закричала так сильно и громко, что у нее заболела грудь. - Нет, о Боже, нет, нет! Ты не сделал этого. Пожалуйста, скажи мне, что с ней все в порядке, - всхлипывала она.
Бороться со связками было бесполезно, они только увеличили кровавые рубцы, которых она почти не чувствовала. Мышцы напряглись, пытаясь ослабить веревки, отчаянно пытаясь вырваться. Это больше не касалось ее. Это больше не было борьбой за контроль.
Он просто поднял ставки.
Дэниел бросил мешок к ногам Рейчел и срезал с него пластиковую стяжку. Он облизал губы и покачал головой. Он наклонился ближе.
- Теперь ты поймешь, что такое настоящее страдание.
Но Рэйчел уже всхлипывала и едва слышала его за своими собственными звуками.
- Пожалуйста, - умоляла она, ее голос дрожал.
Она пыталась вымолвить слова. Она смотрела на ребенка, лежавшего у ее ног слишком неподвижно. Она молилась, чтобы он был жив. Она не рассчитывала на это; причинение вреда ребенку не входило в игру.
- За что? - вскрикнула Рейчел. - Как ты мог?
Маленькая девочка на цементном полу дергалась, не в силах ни двигаться, ни говорить - ноги связаны, руки прижаты к бокам, на глазах повязка, а крики глушил кляп.
Дэниел пододвинул стул и поднял ребенка, усадив ее напротив Рейчел. Девочка попыталась сползти со стула, и Дэниел ударил ее по лицу, предупредив, чтобы она не двигалась.
- Оставь ее в покое! Она всего лишь ребенок.
- О, черт возьми, ребенку шесть лет. Она едва ли ребенок. Кроме того, мы знаем, что она собой представляет.
Рэйчел посмотрела на него. Она понизила голос.
- Не делай ей больно. Я сделаю все, что ты хочешь.
Дэниел пожал плечами. Он развязал руки девoчки и прикрепил их к стулу. Затем он снял повязку с ее глаз.
Девocка что-то прокричала в кляп.
- Похоже, она зовет свою маму, - сказал он.
- Ублюдок! - крикнула Рэйчел. - Зачем ты сделал это с ней? С ней? Она...
- Заткнись! - oн сильно ударил Рэйчел по лицу, и ее голова откинулась назад. - Еще раз откроешь свой поганый рот, и она за это пострадает.
Он опустился на колени рядом с девoчкой.
- Сара, перестань плакать.
Сара не могла остановиться.
- Прекрати, или я дам тебе для этого реальный повод.
Плач превратился в хныканье, слезы текли по ее грязным щекам.
- Так-то лучше. Хорошо, Сара. Хочешь поиграть в игру?
Она покачала головой "нет".
- Нет? Почему нет?
Голос Дэниела стал слишком сладким. Кишечник Рэйчел сжался.
Сара наклонила голову вперед, и ее грудь сжалась от слез, которые она пыталась сдержать.
- Две игры, малышка. Две игры по цене одной. Первую я называю "Заставь маму страдать". Ты, наверное, ее не знаешь, хотя мы играем в нее уже несколько дней, и теперь ты в ней участвуешь. А вот вторую игру ты наверняка знаешь.
Он вытащил что-то из кармана и шагнул за кресло Сары. Он дернул ее голову назад за хвост, а затем схватил ее за лицо, удерживая его за подбородок, пальцы впились в нежную плоть ребенка.
- Эта игра, - сказал он, - называется "Поймай свой нос".
Резким движением он отрезал кусочек.
В течение нескольких секунд ничего не происходило. Рейчел в шоке смотрела на происходящее, ее мозг отказывался воспринимать то, что она только что увидела. Она ждала, когда оправится от кошмара, ждала, пока ее серое вещество объяснит, что этого не может быть, этого просто не может быть.
Как она могла так легко потерять контроль?
Сара оставалась неподвижной, пока из раны не начала хлестать кровь, пока жидкость не пропитала ее кляп и не потекла обратно в ее открытые носовые ходы, пока она не начала захлебываться собственной кровью. Наступила паника, и она закричала в рот, кашляя и отплевываясь, пропитывая материю собственной кровью.
Дэниел развязал кляп, и Сару вырвало кровью, которую она проглотила. Она пыталась кричать, плакать, но крови было слишком много.
Рейчел тяжело дышала, воздух танцевал, сплетая калейдоскоп пятен перед ее глазами. Хотелось отключиться. Хотелось, чтобы все это исчезло.
Дэниел прижал полотенце к зияющей дыре на лице Сары.
- Развяжи ее, Дэниел! У нее будет шок!
- Я сказал тебе заткнуться.
- Пожалуйста!
Дэниел набросился на Рейчел, окровавленная тряпка все еще была у него в руке. Он прижался лбом к ее лбу, и она почувствовала запах несвежего табака в его дыхании. На нее обрушился еще какой-то запах, которого она раньше не замечала, и она выкинула его из головы. Не важно. Почему она вообще подумала об этом сейчас?
