Жанна не знала, что сказать еще, а старик выжидал. Ведь зачем-то же он пришел?
– Может, чаю? – не выдержала Жанна.
– А что нас остановит?
Старик шутил, но Страховой вдруг показалось, что он говорит о чем-то другом. Паранойя, и ничего больше. Глупая идиотка! Ты подумала, что старик заигрывает с тобой? Тебе надо лечиться.
– Я думаю, ничего, – в его духе ответила Жанна.
Они прошли в комнату (кухню? спальню?). Страхова усадила гостя за стол и включила электрический чайник. Старик осмотрелся и тихо произнес:
– А вот здесь Дмитрич и умер.
Ну, ведь не со зла же он это сказал. А зачем тогда? Жанну даже передернуло.
– Как умер? – просто спросила она, хотя хотела заорать на него: «Какого хера ты сюда приперся и несешь всякую чушь о мертвецах?!»
– Бог наказал, – ответил старик и снова посмотрел в тот угол.
– За что?
«Молодец, хорошая девочка, – похвалила себя Жанна. – Столько выдержки и самообладания, молодец».
– Умерла бабка Нюра.
Жанна не поняла, рассказывает он ту же историю или начал новую, но перебивать не стала. Похоже, смерть других – это его любимая тема.
– Ну, собрались мы, елкины, на поминки.
Он рассказывал настолько медленно, что Жанне захотелось самой закончить историю смерти бывшего хозяина. Она не поняла, чья фамилия Елкины.
– А этот пропойца, елкины, напился так, что в пляс пустился.
Только после третьего упоминания Елкиных Страхова поняла, что это не фамилия, а присказка, слово-паразит.
– Когда же его выпроводили, он начал орать песни на всю улицу. Елкины, пришел домой, – старик показал в угол, – лег спать и захлебнулся.
Очень веселая история. Чайник отключился. Жанна встала, поставила кружки и положила в них по пакетику чая.
– Елкины, я ж вот чего зашел, за знакомство, так сказать. – Мужчина достал из внутреннего кармана своей лоснящейся от грязи куртки бутылку водки.
– Мы не пьем, – виновато улыбнулась Жанна и повернулась за сахаром.
– Почему же не пьем? – На пороге стоял Алексей. – За знакомство ведь всегда можно. – Страхов подмигнул гостю и сел за стол.
Жанне снова показалось, что сосед имел на нее какие-то виды. Он как-то изменился в лице, когда увидел Алексея. Старик и впрямь решил выпить с ней на брудершафт и, как говорится… Да нет же, показалось. Она ведь ему как минимум в дочери годится.
– Алексей, – представился Страхов и протянул руку соседу.
– Рома, – ответил мужчина и ответил на рукопожатие. – Елкины, сигареткой угостил, помнишь?
– Ах, да, – спохватился Алексей. – Рома. Своим воду – за триста, чужакам – за тысячу.
– Помнишь, – мужчина как-то по-женски закатил глаза. – Ну ладно тебе, елкины. Тебе так уж и быть, как своему чужаку пробурю за пятьсот.
– Спасибо. Мне уже мои молодцы все сделали. Да еще, может, я колодец откопаю. Кстати, Рома, а ты не знаешь, кому это взбрело в голову закапывать колодец и подвал?
Рома пожал плечами.
– О подвале не скажу, а вот о колодце слышал.
Жанна думала, что в этой комнате с минуты на минуту произойдет еще одна смерть. И Рому не Бог накажет, а Жанна. Ну разве можно так медленно рассказывать! Она подумала, что этот человек во всем такой. Интересно, в молодости он был таким же? С ним же никакой жизни. Пока разденется, ласки, то да се… Да с ним и уснуть можно даже занимаясь сексом.
– Елкины, оттуда воняло, как из задницы у черта, – воскликнул Роман.
По его лицу было видно, как он горд придуманной только что аналогией. Ее начал раздражать этот медлительный тип со своим «елкиным», и она вышла во двор.
– Вместо воды они доставали какую-то черную жижу, – услышала Жанна уже из-за двери.
* * *
Страхова посмотрела на окно спальни. Девушки там не было. Вдруг раздался крик, а потом звон бьющегося стекла. Жанна сразу подумала о люстре. Дорогущая люстра стоимостью что-то около тридцати тысяч рублей (единственная дорогая вещь, на которую удалось раскрутить Лешу) разбилась. Она знала, что нельзя доверять вешать такие ценности этим пропойцам. Из кухни выскочил Леша, за ним в собственной манере вышел Рома.
«Ему, чтобы успеть на работу к восьми, надо за двенадцать часов выходить», – подумала Жанна и побежала за мужем.
Мужчина, который матерился на стремянке, теперь лежал на полу, и, судя по всему, он был без сознания. Над ним стоял прораб с циркулярной пилой в руках с таким видом, будто собирался разрезать его. Сантехник вышел из-под лестницы и уставился на собравшихся. Лешка нагнулся к раненому и попытался нащупать пульс.
– Он жив? – спросила Жанна и только сейчас увидела, что все лицо рабочего изрезано осколками люстры. Одинаковые кусочки стекол очень уж равномерно распределились по его голове. Это наводило на мысль о каком-то злом розыгрыше.
– Пульс есть, – ответил Леша и хотел посмотреть зрачки, но передумал. Осколки были везде.
– Мы на машине. Забросим его в больницу, – как-то отстраненно сказал прораб, будто говорил о лишайной собаке, которую жалко, но если сдохнет – не велика потеря.
– Вы уверены, что его можно трогать? – Жанна видела в какой-то передаче, что неправильная транспортировка раненого приводит к гибели.
– А что ему будет? – Подошел сантехник, обтирая о спецовку руки. – Хозяин же сказал, что он жив.
Леша встал, и Жанна заметила на его лице застенчивость и гордость одновременно. Да, именно, застенчивость и гордость.
– Я вообще-то не доктор, – произнес ее застенчивый муж. Ну прямо сама Святость.
– Елкины! – А вот и Спринтер пожаловали. – Что ж вы стоите?
– Давай, открывай машину, – приказал Страхов прорабу и повернулся к сантехнику. – Бери его за ноги. На раз-два. Раз, два.
Они подхватили электрика и понесли к калитке. Жанне вдруг показалось, что раненый мужчина пришел в себя. Прошептал что-то типа «ось» или «кость» и снова отключился.
Жанна, Алексей и Рома проводили взглядом старую «Волгу» и пошли во двор. Леша хотел поехать с рабочими, но они его отговорили. И снова эта гордость на лице. Еще вчера Жанна была уверена, что ее мужу нарциссизм не грозит. Сегодня он ее разубедил в этом.
– Елкины, это же надо. Как его угораздило?
– Бывает, – произнес Страхов. – Ну что, сосед, продолжим знакомство?
Жанна посмотрела на мужчин, вошедших в кухню. В летнюю кухню. Точно. Теперь она так ее и будет называть. Потому что ей казалось, что зимой из дома она и носа не покажет. Она посмотрела на дом, ставший таким родным. Хотя они еще в нем не жили, они даже не переночевали там ни разу. Но она с нетерпением ждала этого момента. Страхова с улыбкой на лице взглянула на окно собственной спальни. Черт! Улыбку как рукой смело. Нет, девушки она там не увидела. Так, слабое движение, будто кто отскочил от окна или… Да, конечно. Просто сквозняк колыхнул занавеску.
