Он практически подпрыгивал вверх и вниз, собираясь уйти, когда она вернулась с ключами от автомобиля, который она бросила ему; он поймал их на ходу, когда направлялся к двери.
— Меткое попадание! — Клер крикнула.
Он рассмеялся, открыл дверь, и сделал гигантский шаг назад, потому что из всех людей, там стояла Амелия. Она не вошла внутрь, хотя и могла бы, а когда Клер присоединилась к Шейну, она посмотрела на каждого из них своими холодными серыми глазами, в которых странным образом отражался свет из коридора.
В эти дни Амелия носила свои волосы распущенными, что было по-прежнему странно для Клер, которая уже так привыкла, что бело-золотые волосы собраны в корону. Длинные волосы делали ее образ более молодым. Она также изменила своей привычной манере одеваться — вместо формального, строгого костюма из пиджака и юбки, она надела темные брюки и черную, шелковистую рубашку. Она носила золотой кулон в форме лилии с красным камнем в центре.
Он был красивым, и дорогим, и старинным.
— Э-э… привет, Амелия. Входите? — Клер отошла назад, чтобы дать ей войти. Амелия слегка улыбнулась и кивнула, когда она проходила мимо них. Она пахла, как замороженные розы. Она шла впереди них по коридору, остановилась в гостиной, и повернулась лицом к Клер.
Шейн все еще стоял у двери.
— А где оруженосцы?
— Простите? — Амелия подняла светлые брови.
— Вы знаете, ваши парни. Охрана.
— Они снаружи. Они останутся там до тех пор, пока они не понадобятся. Надеюсь, этого не произойдет, Мистер Коллинз. — Шейн запер дверь и вернулся, чтобы встать рядом с Клер. Он скрестил руки на груди и ждал.
Амелия села на диван и закинула нога на ногу, все еще глядя на Клер и Шейна. Внезапно Клер почувствовала так, как если бы ее вызвали в кабинет директора. Что она сделала не так?
Амелия сказала:
— Простите за вторжение. Я бы позвонила, но я была в этом районе, и у меня было время на остановку. — Клер заметила, что она не спросила их есть ли у них время… хотя, она и не стала бы спрашивать. — Садитесь, пожалуйста.
— Нет, спасибо, — сказал Шейн. — Мы собирались уходить.
— Ах. Хорошо, я буду кратка. — Она сосредоточилась на нем. — Ваш отец пришел ко мне и попросил включить его в реестр вампиров в Морганвилле. Я позволила. Я чувствую, что я в долгу перед ним, несмотря на преступления, которые он совершил против нас; в конце концов, это мой отец приговорил его к такой жизни, и я знаю, что он не хотел этого. — Она была сосредоточена исключительно на Шейне, который оставался жестким и совершенно безмолвным.
Его взгляд стал безжизненным и пустым на секунду, а затем он выпрямился и сделал глубокий вдох.
— Меня не волнует, что он делает, — сказал он. — Включайте его куда хотите. Но он не мой отец. Мой отец умер.
Клер и Шейн видели, как это произошло. Фрэнка Коллинза, бесстрашного убийца вампиров, втащили в кабинет, и на него напал злой старый вампирский отец Амелии, Бишоп.
Он осушил его. И вернул обратно. Видеть это было ужасно, особенно для Шейна. Но хуже всего было осознавать, что его отец был вампиром. И знать, что он все еще ходит вокруг. Вот почему Клер не упоминала, что она видела его раньше
— Я думала, что вы, возможно, чувствуете что-то подобное, — сказала Амелия. Ее тон был холодным, очень нейтральный, и Клер слегка вздрогнула, как если бы она была простужена. — Я чувствовала, что стоит попытаться дать вам шанс наладить отношения. Фрэнк Коллинз включен в учебную программу, которую мы создали для новых вампиров с целью отучить их от плохих привычек, и закрепить правила Морганвилля, по которым они должны жить; он завершит эту программу в течение недели. Как только он это сделает, он будет иметь такой же статус, как и любого другого вампира, который подписал соглашение Морганвилля. Ему не может быть нанесен ущерб без моего разрешения. Если кто-то попытается, я займусь им лично. — Она продолжала пристально смотреть на Шейна. — Кто-нибудь. Я надеюсь, вы понимаете, что я говорю вам.
Шейн только покачал головой с замкнутым и ожесточенным выражением лица. Клер хотела взять его за руку, но его руки были по-прежнему сложены на груди, словно защищаясь.
Он не встречался взглядом с Амелией.
— Шейн, — сказала Основательница Морганвилля, используя его имя в первый раз. — Мне очень жаль. Я знаю, что это будет… трудно для вас, учитывая историю между вами и вашим отцом, и что с ним произошло. Но в соответствии с законами Морганвилля, ему также будет разрешено стать Защитником, если он пожелает это сделать. Он сказал, что он с удовольствием примет на себя обязательства вашего Защитника, выберите вы…
— Ни за что на свете. Убирайтесь, — прервал ее Шейн. Он сказал это не громко, но было устрашающе, неконтролируемый взгляд его глаз. — Просто убирайтесь. Я не собираюсь разговаривать об этом.
Амелия не пошевелилась. Она уставилась на него. Он встретился с ней взглядом, и теперь, после долгого, напряженного момента, она развела руки в изящном жесте, развернула ее длинные ноги, и встала. — Я заняла у вас достаточно времени, — сказала она. — Я сожалею, что огорчила вас. Ваш отец вполне может прийти к вам, поэтому, пожалуйста, запомните, что я сказала: не важно, что вы чувствуете, вы не можете напасть на него без последствий. Даже друг Морганвилля имеет пределы. — Ее ледяные серые глаза бегали, и Клер застыла на месте. — Клер, я полагаюсь на вас, чтобы напомнить ему, если он забудет об этом.
Клер кивнула, внезапно, не в силах говорить совсем. Она взглянула на Шейна, который не двигался, и поспешила по коридору к двери, чтобы открыть ее для Амелии. Когда она сделала это, она обнаружила двух больших вампиров-охранников Амелии в своих черных костюмах и галстуках, стоящих на крыльце, выходящим в сторону дороги. Амелия прошла мимо нее и спустилась по ступенькам без лишних слов. Охранники последовали за ней, помогли ей сесть в большой черный лимузин, припаркованный у обочины, и когда помчался в темноту, Клер стояла там, наблюдая, как он уезжает.
Что только что произошло? Все изменилось так быстро, и так сильно, что она почувствовала себя неуверенно. Ей пришло в голову, что стоять здесь с широко открытой дверью было типичным поведением жертвы в Морганвилле, поэтому она быстро закрыла и заперла ее, глубоко вздохнула, и пошла назад к Шейну. Он сидел на одном конце дивана, глядя прямо перед собой, но не на телевизор. Он играл с пультом дистанционного управления, но он не нажимал кнопку питания.
— Шейн…
— Мне плевать, — сказал он. — Меня не волнует, что Фрэнк все еще жив, потому что он не мой отец. Он не был моим отцом в течение многих лет, с тех пор как Алиса… нет, не с тех пор как она умерла. Сейчас он даже меньше мне отец, чем он был всегда, и он никогда не был отцом года в любом случае. Я не хочу знать его. Я не хочу иметь ничего общего с ним.
