— Использовать мою комнату? — эхом отозвалась она. — Использовать ее для чего?
Уголки рта Уилла чуть поползли вверх. Тесс, которая по-прежнему любовалась юношей, понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что улыбка его слишком холодна.
— Не притворяйся, будто не знаешь…. Ты не настолько наивна, Тесс, не настолько невинна. С таким-то братом.
— Уилл. — Тесс показалось, будто леденящий холод сковал все ее тело. Остатки радости выплеснулись из нее, словно морская волна, разбившаяся о берег. — Я не такая, как мой брат.
— Ты знаешь, как я восхищаюсь тобой, — протянул Уилл. Его голос звучал уверенно. — Все женщины знают, когда мужчины ими восхищаются. И вот ты сама пришла сюда, чтобы сообщить мне, что ты остаешься. Я так понимаю, что теперь ты станешь для меня более доступна. Потому и предлагаю тебе то, чего ты хочешь сама.
— Ты не можешь так говорить! Не можешь так думать обо мне!
— Это ты ничего не понимаешь! Ты, похоже, даже не в силах оценить, что я тебе предлагаю, — прошипел Уилл. — Для сумеречных охотников, которые развлекаются с чародейками, нет будущего. Мы можем помогать обитателям Нижнего мира, даже дружить с ними, но не…
— Не жениться на них… — тихо закончила Тесс. В ее голове сложилась ясная картина. Чувства, которые до недавнего времени напоминали морской прибор, теперь отхлынули, оставив на берегу ее души крошечных тварей, извивающихся и задыхающихся.
— Точно, — ухмыльнулся Уилл, и ей нестерпимо захотелось дать ему пощечину, чтобы раз и навсегда стереть с его лица это отвратительное выражение. — А чего ты ждала, Тесс?
— Я не ждала, что ты оскорбишь меня… — Ее голос предательски дрогнул. Держать себя в руках было все тяжелее и тяжелее.
— Кстати, ты можешь не волноваться о нежелательных последствиях наших встреч, — насмешливо говорил Уилл. — Как известно, чародеи неспособны иметь детей…
— Что?! — Тесс отпрянула от него, словно от ядовитой гадины. Земля ушла у нее из-под ног.
Уилл смотрел на нее жадными, дикими глазами. Солнце почти закатилось, и в обступившей их темноте его черты казались резче, лицо — злее. Но его голос, когда он говорил, был все таким же спокойным:
— Ты не знала этого? Я думал, тебе уже рассказали обо всем.
— Нет, — тихо ответила Тесс. — Никто мне ничего не сказал…
— Так или иначе, если мое предложение тебя заинтересовало…
— Остановись, — резко перебила она. «Его слова напоминают осколки стекол — холодные, острые, опасные», — пронеслось у нее в голове, а вслух она сказала: — Джем говорит, что ты всегда пытаешься выставить себя в дурном свете, но на самом деле в душе ты вовсе не такой мерзавец, каким хочешь казаться. Но знаешь, мне начинает казаться, что он ошибается. Ему просто хочется верить в то, что ты приличный человек. Ты же никому не лжешь, и все твои поступки продиктованы велениями твоего сердца. На самом деле твоей жестокости нет оправдания.
Мгновение Уилл выглядел растерянным, его лицо исказилось, словно она попала в его самое больное место. Но это выражение лица исчезло почти за мгновение.
— Тогда нам больше не о чем говорить.
Не сказав больше ни слова, она повернулась и ушла. Открыв дверь, ведущую на чердак, она даже не обернулась, чтобы бросить на него прощальный взгляд. А он еще долго в глубокой задумчивости стоял на крыше, и его темный силуэт сливался с бездонным черным небом.
* * *
Дети Лилит, называемые также чародеями, и прочие полукровки бесплодны. Они не могут производить потомство. И еще ни разу за всю историю этого мира никто не стал исключением из этого правила… Тесс оторвалась от Кодекса и невидящим взглядом посмотрела за окно, где уже вовсю царствовала ночь. Она нашла убежище в музыкальном салоне, не желая возвращаться в собственную комнату, где ее непременно найдет вечно расстроенная Софи или, что еще хуже, Шарлотта. На эту же комнату она набрела случайно, бесцельно бродя по коридорам. Тонкий слой пыли на мебели и полу уверил ее в том, что обитатели Академии редко сюда заходят. Сейчас она никак не могла понять, как могла пропустить столь важную информацию о чародеях. Впрочем, в Кодексе о чародеях вообще говорилось мало. Часть информации она нашла в книгах, стоявших в библиотеке в разделе «Обитатели Нижнего мира», а другую часть в книгах, стоявших на полках, обозначенных как «Волки-оборотни». Прочитав эти книги, она ясно поняла: Уилл не лгал специально, чтобы расстроить ее. Он сказал пусть ужасную, но правду. Сказал это, даже зная, что нанесет ей тем самым тяжелый удар.
Хотя, чего другого она ожидала? Уилл всегда оставался Уиллом, и глупо было надеяться, что он изменится ради нее. Софи предупреждала ее, но она не послушала горничную. Тесс очень хорошо помнила, что тетя Генриетта говорила о девушках, не слушавших добрых советов.
Слабый шелест прервал ее мрачные мысли. Она обернулась, но сначала ничего не увидела. Музыкальный салон освещал единственный подсвечник с колдовским светом. Его отблески сверкали на плавных изгибах фортепьяно, пробегали по искусно вырезанным узорам на деке арфы. Тесс завертела головой и наконец у самого пола увидела две сияющие зеленые точки, похожие на блуждающие огни. Они медленно двигались в ее сторону, с одинаковой скоростью, на равном расстоянии друг от друга.
И тут Тесс слабо улыбнулась и мысленно воскликнув «Ну конечно!», наклонилась вперед и ласково произнесла:
— Иди сюда, киса. Сюда, кис-кис-кис.
Ответное «мяу» заглушил скрип открываемой двери. Свет из коридора хлынул в комнату. В дверях кто-то появился.
— Тесс? Тесс, это ты?
Тесс узнала этот голос. Она помнила его с той самой ночи, когда она услышала странную, чарующую музыку. Тогда он сказал: «Уилл? Уилл, это ты?»
— Джем… — печально отозвалась она. — Да, это я. Твой кот, кажется, заблудился.
— Не скажу, что удивлен, встретив тебя здесь, — сказал Джем, хотя в его глоссе слышалось изрядное удивление. Теперь, когда ее глаза привыкли к яркому свету, она ясно видела и его, и кота, который сидел рядом с дверью и тер лапой мордочку. Выглядел кот при этом очень сердитым, как и положено любому персидскому коту. — Он, кажется, непоседа. Словно хочет со всеми здесь познакомиться. — Джем прервался, встретившись взглядом с Тесс. — Что случилось?
— П… почему ты спросил меня об этом? — пробормотала Тесс. Голос Джема звучал так участливо, так искренне, что у нее на глаза навернулись слезы.
— Я прочитал это на твоем лице. У тебя что-то случилось… — Джем сел на табурет перед фортепьяно, прямо напротив нее. — Шарлотта рассказала мне хорошие новости, — продолжал он, а кот в это время закончил умываться, потянулся, выгнув спину, и важно прошествовал к ногам своего хозяина. — Или, по крайней мере, мне казалось, что это хорошие новости. Но ты, мне кажется, недовольна.
