— Вот тебе и никого. — Он захлопнул дверь. — Звони в милицию, быстро.
Антон не сомневался, что калитка выдержит, ограду он поставил в своё время на славу, но непрошеных гостей нужно было убрать. И желательно руками слуг закона.
— Связи нет, — удивлённо протянула Матрёна.
— Как нет?
— Мой «Мегафон» Сети не видит.
— Бери мою мобилу! — Чёрный перебросил девушке телефон, а сам побежал в спальню.
— Твой «МТС» тоже, — упавшим голосом сообщила она, когда он вернулся, на ходу вставляя обойму в травматический пистолет. У него был «Стример».
Антон снова выглянул из двери, и вовремя: над забором как раз показалась голова визитёра. Чёрный выстрелил. Он ожидал, что звук раскатится по всему посёлку и не раз отразится эхом, но этого не случилось. Хлопок как-то удивительно быстро погас, как будто он стрелял в клубке ваты. Гость деловито взобрался на перекладину над воротами и спрыгнул во двор. Следом показалась ещё одна голова. Чёрный выстрелил ещё раз, но нападавшие не обратили на него никакого внимания. Он оторопело смотрел, как один за другим в его двор спустились четыре похожих друг на друга человека, одетых в одинаковые чёрные джинсы и чёрные свитера. Они выстроились цепочкой и медленно двинулись по освещённой фонарём тропе к дому. Вот когда пригодился бы Джой! Не было смысла жалеть об отсутствующей собаке, Антон снова начал стрелять.
Он попал, он был уверен, что поразил цель, потому что человека развернуло от сильного удара в плечо, он должен был сейчас корчиться от боли. Вместо этого пострадавший выправился и продолжал идти. Чёрный вспомнил, что ему рассказала Гунна: одержимая Татьяна не ощущала боли. Холодок прокатился у него по спине. Гунна, почти профессиональный боец, с большим трудом справилась с довольно изящной девушкой, а здесь четыре здоровых лба против него и Матрёны. Хотя девушку можно не считать, она не воин. Антон сунул пистолет за пояс, бросился в зал и сорвал со стены тяжёлый двуручный меч. Он помнил, что этих одержимых можно остановить, только лишив их возможности передвигаться.
Матрёша ахнула и шарахнулась в спальню, уступая ему дорогу. Чёрный выскочил на улицу, занося клинок. И вовремя — первому из гостей оставалось всего несколько шагов до крыльца. Он описал мечом круг в воздухе, недвусмысленно объявляя о своей решимости защищаться. Гости замешкались на пару секунд, потом первый снова качнулся вперёд. В это время глаза Чёрного поймали лёгкий и быстрый взмах, и его руки взлетели сами, заслоняя лицо. Металлический звяк сообщил, что брошенный вторым нападающим нож угодил ровнёхонько под перекладину. Повезло! — даже если бы Антон очень старался, он не смог бы осознанно принять на крестовину метательный нож.
Только теперь Чёрный ощутил настоящий страх. Кем бы ни оказались эти четыре андроида, они не шутили. Антон изо всех сил взмахнул мечом и сам шагнул навстречу врагам. Завершение разворота пришлось чуть выше линии плеч первого. Антон впервые в жизни увидел, как от тела отделяется голова. Он удивился, насколько легко это оказалось, когда в руках острая и тяжёлая полоса стали. Первый из нападавших рухнул в снег. Не останавливая вращение меча и уже не очень соображая, что он делает, Антон продвинулся ещё на шаг, теперь его удар пришёлся немного выше колена. Меч натолкнулся на кость, перерубил её и остановился. Чёрный шарахнулся и даже слетел с тропы, увидев, что обрубок ноги остался торчать в снегу, а наступающий пытается сделать очередной шаг. Как ни странно, крови было немного, она не била фонтанами, а струилась степенно и медленно, словно уже загустела. Скорее от внезапного приступа омерзения, чем из расчёта или геройства, Антон рубанул сверху вниз, отсекая одержимому вторую конечность. Тело упало. Чёрный перевёл взгляд на остальных двух, что до сих пор топтались на середине тропы от калитки к дому. Похоже, там внешняя сила вступила в отчаянный бой с инстинктом самосохранения, и силы были равны. Мужики не делали попытки продвинуться вперёд, но и не отступали.
Антон решил посодействовать инстинкту. Он сделал пару шагов к гостям и выразительно взмахнул мечом. Гости попятились. Тогда Антон недвусмысленным жестом указал на тела их товарищей. Мужики неловко двинулись вперёд, он отошёл, давая им возможность без лишних нервов забрать мясо. Они подхватили ближайшее, которое продолжало слабо шевелиться, донесли до ворот и застыли в растерянности. Чёрному пришлось топать следом, отгонять их подальше в снег, дабы не вводить в искушение напасть со спины, и только потом открывать калитку. Он проследил, чтобы тело не бросили под забор, а погрузили в стоящую возле ворот машину. Второе тело и оставшиеся части первого пихнули в багажник. Антон захлопнул калитку, дальнейшее его не интересовало. Кровь на снегу возле ворот замёрзнет к утру, а потом растает и смешается с грязью, и никто уже не поймёт, что там было на самом деле. А что творится у него во дворе — никого не касается. Почему-то он был уверен, что ни у соседей, ни у властей не возникнет к нему претензий после сегодняшней ночи.
Антон, постепенно остывая от схватки, подошёл к дому, когда увидел чуть справа круглый предмет. Merde! Голову гада забыли. Сейчас ему хотелось поскорее оказаться в доме, под защитой родных стен, он подумал, что разберётся с этим подарком с утра.
Матрёша сидела в спальне, она забралась с ногами на кровать, с головой закуталась в одеяло и часто-часто всхлипывала от страха. Антон понял, что успокоить её после всего, что девушка сейчас видела, будет очень непросто. Он осторожно снял с неё одеяло. Она скукожилась в комок и мелко задрожала.
— Идём! — Он насильно поднял её и почти понёс в зал. Она только мотала головой и слабо твердила: «Н-нет». Когда ей на глаза попался стоящий возле двери окровавленный клинок, она задрожала сильнее. Чёрный вышел на середину зала, поставил девушку перед собой. Ноги Матрёны подгибались, ему приходилось её держать. — Мы победили. Мать, мы сейчас победили. Мы Кали! Ты поняла?! Мы — Кали, ты и я!
Он смотрел ей прямо в глаза до тех пор, пока она тоже не подняла голову и не поймала его взгляд.
— Мы Кали, — повторила она как автомат.
— Да! Мы Кали. Мы вместе. Всегда.
— Мы вместе, — послушно отозвалась Матрёша.
— Мы вместе, и мы сильнее всех.
Он обнял девушку и прижал к себе, одновременно согревая и не позволяя трястись. На какой-то миг её дрожь передалась ему, и он погасил её усилием своей воли — своей волей их общую дрожь. Их окутало одно на двоих тепло. Чёрный вдруг совершенно некстати вспомнил, как он стоял посреди круга травы на английском поле. Или кстати — ему показалось, что то, что он ощущает сейчас, чем-то похоже. Было сначала вот так, а потом… — память услужливо подсказала, какое ощущение пришло потом, оставалось довести до чёткости и усилить. Матрёша отодвинулась от него, подняла голову:
