Морщась от боли, Холлоранн ткнул пылающей рукой в жесткий колючий бок.
В мгновение ока огонь охватил тварь с головы до хвоста, превратив в извивающийся на снегу погребальный костер. Зигзагами удаляясь от Холлоранна, это существо словно бы ловило собственный хвост, громко воя от боли и ярости.
Дик воткнул руку глубоко в снег, сбивая языки пламени. Предсмертная агония льва на миг приковала к себе его взгляд. Потом он поднялся на ноги, хватая ртом воздух. Рукав парки Дэркина был вымазан сажей, но не обгорел, как и рука Дика. Тридцатью ярдами ниже того места, где стоял Холлоранн, лев превратился в огненный шар. В небо летели искры, их подхватывал и уносил обозленный ветер. На миг оранжевое пламя обрисовало ребра и череп зверя, а потом все это словно бы сжалось, разъединилось и рухнуло, распавшись на отдельные горящие кучки.
(Наплевать. Давай двигай)
Он подобрал канистру и с трудом пошел к снегоходу. Сознание то ненадолго гасло, то вспыхивало опять, показывая ему кусочки и обрывки видеофильма, но ни разу — целостную картину. В один из таких моментов Дик понял, что вытащил снегоход на прежнюю колею и сидит на нем, переводя дух, не способный стронуться с места еще несколько секунд. В другой раз он заново закреплял канистру, в которой уцелела половина содержимого. В голове ужасно стучало — виной этому были пары бензина (и, подумал Холлоранн, реакция на схватку со львом), а по дымящейся выемке неподалеку Дик понял, что его вырвало, — но вот когда, припомнить не сумел.
Снегоход, мотор которого еще не остыл, завелся сразу. Дик дрожащими пальцами повернул рукоять и рывками двинулся вперед, рискуя сломать себе шею, отчего голова разболелась еще свирепее. Сперва снегоход водило из стороны в сторону, как будто за рулем сидел пьяный, но Дик, приподнявшись так, чтобы лицо оказалось выше ветрового стекла, подставил его резкому, колючему ветру. Это мало-помалу вывело Холлоранна из ступора. Он прибавил газу.
(А где остальные кусты?)
Этого он не знал, но по крайней мере снова его врасплох не застанут.
Перед ним выросла громада «Оверлука». Освещенные окна второго этажа отбрасывали на снег длинные желтые прямоугольники. Ворота, ведущие на подъездную дорогу, были на замке. Холлоранн неуверенно огляделся и спешился, молясь, чтобы ключи оказались в кармане, чтоб не вывалились, когда он вытаскивал зажигалку… нет, вот они. В ярком свете фары снегохода он перебрал их, нашел нужный ключ и открыл висячий замок, уронив его в снег. Сперва Дику показалось, что в ворота все равно не проехать. Обезумев, он принялся разгребать снег возле них руками, не обращая внимания на мучительные толчки боли в голове и страх, что один из оставшихся львов, может быть, подползает сзади. Сумев оттянуть створку ворот на полтора фута, он протиснулся в щель и поднажал. Ворота нехотя подвинулись еще не пару футов, освободив достаточно места для снегохода, и Дик провел его на дорогу.
Тут он понял, что впереди, в темноте, что-то шевелится. Звери — вся живая изгородь — собрались в кучу у ступеней «Оверлука», охраняя вход и выход. Львы стлались по земле. Собака поставила на нижнюю ступеньку передние лапы.
Холлоранн оттянул рукоять, и снегоход прыгнул вперед, взбивая позади себя снег. В квартире смотрителя, услышав высокое, похожее на осиное, жужжание мотора, Джек Торранс вздернул голову и вдруг деловито направился обратно в коридор. Плевать на эту стерву. Она может подождать. Теперь очередь грязного ниггера. Грязного, сующего нос не в свое дело ниггера, который лезет куда не просят. Сперва ниггер, потом сын. Он им покажет. Он им покажет… что… что он — один из правящей верхушки.
Снегоход за стенами отеля все быстрее мчался по дороге. «Оверлук», казалось, стремительно несся навстречу. В лицо Холлоранну летел снег. Бегущий впереди свет фары выхватил из темноты морду овчарки, ее пустые глазницы, лишенные глаз.
Потом собака отпрянула, оставив брешь. Напрягая остаток сил, Холлоранн дернул рычаг скорости, и снегоход, брыкаясь, взметая тучи снега, угрожая перевернуться вверх дном, описал крутую дугу. Багажник ударился о нижние ступени крыльца и срикошетил. Холлоранн молниеносно оказался на снегу и помчался вверх по ступеням. Он споткнулся, упал, поднялся. Совсем близко за спиной (опять у Дика в голове) раздалось собачье рычание. Плечо парки что-то вспороло, а потом Холлоранн оказался на крыльце, в безопасности, он стоял в узком проходе, который Джек расчистил в сугробах. Звери были слишком крупными, чтобы пролезть сюда.
Дик добрался до большой двустворчатой двери, которая вела в вестибюль, и опять полез за ключами. Вытаскивая их, он надавил на ручку, и та свободно повернулась. Он толкнул дверь и вошел.
— Дэнни! — хрипло крикнул он. — Дэнни, где ты?
Ответом была тишина.
Дик обшарил глазами вестибюль, добрался до подножия широкой лестницы, и у него вырвалось хриплое «ах!». Перемазанный, залитый кровью ковер. Клочок розового махрового халата. Вверх по лестнице вел кровавый след. Перила тоже были в крови.
— Господи Иисусе, — пробормотал он и снова повысил голос: — Дэнни! ДЭННИ!
Царящая в отеле тишина казалась издевательской, она дразнила эхом, которое жило здесь испокон века — скрытое, но неизбывное.
(Дэнни? Кто это Дэнни? Знает тут кто-нибудь какого-нибудь Дэнни? Дэнни, Дэнни, у кого Дэнни? Кто будет играть в «покрути Дэнни»? В «накрути Дэнни хвост»? Катись отсюда, черный. Тут никто сроду не знал никакого Дэнни)
Иисусе, что же, он прошел через все это, чтобы опоздать?
Неужели все уже кончено?
Прыгая через две ступеньки, Дик взбежал по лестнице и остановился на площадке второго этажа. Кровавый след тянулся до квартиры смотрителя. Холлоранн шагал по короткому коридорчику, а ужас растекался по его жилам, тихонько подбираясь к рассудку. Звери живой изгороди — плохо, но вот это было много хуже. В душе Дик уже не сомневался, что обнаружит, когда дойдет до комнаты.
Увидеть это он не торопился.
Пока Холлоранн поднимался по лестнице, Джек прятался в лифте и теперь подкрадывался к фигуре в парке с заснеженным капюшоном со спины — улыбающийся призрак, вымазанный свежей и запекшейся кровью. Молоток для роке взлетел так высоко, как только позволила раздирающая, сильная
(??что, сука, заколола меня… не могу вспомнить??)
боль в спине.
— Ну, черномазый, — шептал Джек. — Я тебя отучу совать нос в чужие дела.
Услышав шепот, Холлоранн начал поворачиваться, пригибаться, но молоток для роке со свистом опустился. Капюшон парки недостаточно смягчил удар. В голове у Холлоранна взорвалась шутиха, оставив шлейф звездочек… а потом все исчезло.
