— Я не понимаю, — сказал я.
— Представь существо, которое было тогда, когда первый смертный только сделал первый вдох, — сказал Уриил.
Жёсткие, сердитые вспышки света плясали вокруг нас, заметные даже на фоне безразмерной белизны.
— Тот, кто наблюдал за тем, как человечество поднимается из пыли, чтобы разнестись везде и изменить сам лик мира. Тот, кто видел рождение десятков тысяч смертных жизней, рост, старение и конец.
— Кто-то вроде ангела, — сказал я спокойно.
— Кто-то вроде, — сказал он, улыбнувшись мельком. — Существо, знающее всю жизнь смертных. Способное знать его мечты. Его страхи. Сами его мысли. Такое существо, столь сведущее в человеческой натуре, в смертных способах мышления, может достоверно предсказать, как именно данный смертный будет реагировать на что-либо.
Уриил указал на меня.
— Например, как он будет реагировать на простую ложь, сказанную в самый нужный момент.
Уриил махнул рукой, и мы вдруг оказались в подсобном помещении в Святой Марии. Только я не лежал на доске на кровати. Или, скорее, я делал именно это — но я также стоял около Уриила, у двери, глядя на себя.
— Ты помнишь, о чём ты думал? — спросил Уриил.
Я помнил. Фактически, я помнил с идеальной чёткостью.
— Я думал о том, что и раньше терпел поражения. Что люди даже умирали, потому что я терпел неудачу. Но те люди никогда не были моей собственной плотью и кровью. Они не были мои ребёнком. Я проиграл. Я был избит. — Я покачал головой. — Я помню, как сказал, что всё было кончено. И это всё было твоей ошибкой, Гарри.
— Ах, — сказал Уриил, когда я закончил последнюю слово, и он поднял руку. — Теперь смотри.
Я взглянул на него, затем на образ меня, лежащего в этой койке.
— Я не... — я нахмурился.
Было что-то странное в тенях в комнате, но...
— Здесь, — сказал Уриил, поднимая руку.
Свет засиял от него, как от внезапного восхода солнца. Он озарил комнату, оттеняя всё в ней ярким контрастом — и я увидел это.
Тонкая тень присела рядом с кроватью, смутная и трудно различимая, даже со светом Уриила — но она была там, и она наклонилась, как бы шепча мне на ухо.
И это всё было твоей ошибкой, Гарри.
Мысли, память, откликнулись на мгновение в моей голове, и я вздрогнул.
— Эта... эта тень. Это ангел?
— Когда-то был, — сказал он, его голос был нежен и бесконечно печален. — Давным-давно.
— Один из Падших, — вздохнул я.
— Да. Кто знал, как лгать тебе, Гарри.
— Да, хорошо. Обвинять себя за плохие вещи не совсем, гм... абсолютно нехарактерно для меня, мужик.
— Я знаю — как это было, — сказал он, кивая на тень. — Она сделала ложь более сильной, используя твой опыт против тебя. Но это существо знало, что оно делает. Всё дело во времени. В тот самый момент, в том настроении, одного шепотка в твои мысли было достаточно, чтобы подтолкнуть тебя к решению.
Уриил посмотрел на меня и слабо улыбнулся.
— Это добавило достаточно гнева, достаточно самообвинений, достаточно вины и достаточно отчаяния к твоим мыслям, чтобы ты решил, будто саморазрушение было единственным из оставшихся тебе вариантов. Он забрал твою свободу, — его глаза снова посуровели. — Я пытаюсь препятствовать таким вещам, где только возможно. Когда я не могу, я позволяю чашам уравновеситься.
— Я всё ещё не понимаю, — сказал я. — Как возвращение меня обратно в Чикаго на несколько ночей уравновесит что-то?
— О, это не так, — сказал Уриил. — Я боюсь, что могу действовать только в отражении незаконного действия.
— Вы... просто шепчете мне на ухо?
— Чтобы шептать семью словами, по сути, — сказал он. — То, что ты сделал... было изобретательно.
— Изобретательно? — спросил я.
— Я никакого прямого участия не принимал в твоём возвращении. По моему мнению, это должно было случиться — но не было нужды в твоём возвращении в Чикаго, — сказал Уриил спокойно. — Ты вызвался сам.
Я закатил глаза.
— Ну да. Да ладно. Потому что трое моих друзей могли умереть, если бы я этого не сделал.
Уриил внезапно выгнул бровь, глядя на меня. Тогда он потянулся к карману своего пиджака и достал сотовый телефон. Он послушал пару гудков, затем включил громкоговоритель, и я услышал телефонный звонок.
— Мёрфи, — ответил баритон капитана Джека.
— Что это мне Дрезден рассказывает о трёх своих друзьях, которым причинят вред?
— Дрезден, — сказал Джек отсутствующим голосом, будто копаясь в памяти и ничего не найдя.
Уриил казался слегка нетерпеливым. Он не купился на это.
— Высокий, худой, беззаботный, и отосланный назад в Чикаго, чтобы найти своего убийцу.
— О, верно, он, — сказал Джек. — Тот парень.
— Да, — сказал Уриил.
Была бесхитростная пауза, а затем Джек сказал:
— Что насчёт него?
Уриил, да будет благословенно его ангельское сердце, закрыл на мгновение глаза и сделал глубокий, успокаивающий вдох
— Коллин... — сказал он, порицательным, родительским тоном.
— Я, возможно, упомянул что-то об этом, — сказал Джек. — Уверен. У парня есть много друзей. Друзья бегают сражаться с монстрами. Я полагаю, по крайней мере, трое из них могли получить травмы, если бы он не был там, чтобы поддержать их. Это казалось разумным.
— Коллин, — сказал Уриил, в его голосе смешались океан разочарования и чайная ложка гнева. — Вы солгали.
— Я предположил, — ответил капитан Джек. — Я заставил сделать его правильную вещь, не так ли?
— Коллин, наша цель состоит в защите свободы, а не решать, когда она должна использоваться.
— Всё что я ему сказал, было технически правдой, более или менее, и я сделал работу, — сказал Джек упрямо. — Посмотрите, сэр, если бы я не был идеален, я не работал бы здесь в свою очередь. Теперь сечёте, о чём я?
И затем он повесил трубку. По громкой связи. С долбаным архангелом.
Я ничего не мог с собой поделать. Я не сдерживал рвущийся наружу хохот.
— Меня попросту обманули с выполнением этой... Звёзды и камни, вы даже не знали, что он... Большой плохой ангельский мальчик, и вам затянули шерстью глаза...
Я оставил попытки говорить и только смеялся.
Уриил посмотрел на телефон, потом на меня, а затем снова спрятал небольшое устройство, явно в замешательстве.
— Не имеет значения, как хорошо, я полагаю, я знаю вашу природу, Гарри. Им всегда удаётся найти способ, чтобы испытать моё терпение.
Мне потребовалась минута, чтобы получить контроль над смехом, но я осилил.
— Послушайте, Ури, я не хочу сказать...
Архангел посмотрел на меня так холодно, что слова застыли в моём горле.
— Гарри Блэкстоун Копперфилд Дрезден, — сказал он спокойно, и он произнёс абсолютно верно, озвучив моё имя с той же абсолютной силой, которая так нервировала меня прежде. — Даже не пытайся вольничать с моим именем. Часть, которую ты отбросил, оказывается, является довольно важной для того, кем и чем я являюсь. Ты понимаешь?
