Кэррин и Морт стояли снаружи, пока люди в форменной одежде сортировали, кого куда, и я подошёл достаточно близко, чтобы слышать их.
— ...вернулся, чтобы помочь, — сказал Морт. — Это бывает иногда. Некоторые люди умирают, чувствуя, что что-то не завершили. Я думаю, Дрезден подумал, что он не сделал достаточно, чтобы изменить окружающее. — Морт покачал головой. — Как будто этот высоченный варвар не переворачивал всё вверх дном всякий раз, когда появлялся.
Кэррин слабо улыбнулась и покачала головой.
— Он всегда говорил, что ты разбираешься в призраках. Ты уверен, что это был действительно он?
Морт взглянул на неё.
— И я, и остальные. Да.
Кэррин сердито посмотрела на него и уставилась вдаль.
Морт нахмурился, а затем выражение его лица смягчилось.
— Вы не хотите, чтобы это был его призрак. Верно?
Мёрфи медленно покачала головой, но ничего не сказала.
— Вам нужно, чтобы все были неправы насчёт него. Потому что, если это действительно был его призрак, — сказал Морт, — это значит, что он действительно мёртв.
Лицо Мёрфи... просто смялось. Её глаза наполнились слезами, и она склонила голову. Её тело беззвучно содрогалось.
Морт прикусил губу, затем посмотрел на полицейских на месте происшествия. Он больше ничего не сказал Мёрфи, и не попытаться прикоснуться к ней — но он встал между ней и всеми остальными так, чтобы никто не увидел её плачущей.
Чёрт.
Жаль, что я был недостаточно внимательным, чтобы заметить, что собой представлял Морти, когда я был ещё жив.
Я некоторое время стоял и смотрел на Кэррин, а потом отвернулся. Это причиняло слишком много боли — видеть, как она страдает, когда я не мог протянуть руку и дотронуться до неё, или бросить непристойную шутку, или найти ещё способ оригинально оскорбить её или как-то иначе показать, что я забочусь о ней.
Казалось несправедливым, что я должен уйти, не сказав ей «прощай», даже если она не могла меня услышать. Но она не могла попрощаться со мной. Так что я промолчал. Я взглянул на неё последний раз и ушёл.
Я вернулся к Уриилу, и застал его разговаривающим с сэром Стюартом.
— Не знаю, — говорил сэр Стюарт, — Я не... не совсем тот, что был раньше, сэр.
— Оставшегося больше чем достаточно, чтобы всё восстановить, — сказал Уриил. — Доверьтесь мне. Руины духа вроде вас, сэр Стюарт, более крепкие, чем большинство людей, которых когда-либо удавалось воскресить. Я буду очень рад, если вы согласитесь работать на меня.
— Он мой прямой потомок, — сказал сэр Стюарт, хмуро кивнув в сторону Морти.
Уриил понаблюдал, как Морт загораживает горе Кэррин от посторонних, и сказал:
— Вы уже честно присмотрели за ним, Стюарт. И он здоров вырос за последние несколько лет. Я думаю, что с ним всё будет в порядке.
Тень сэра Стюарта посмотрел на Мортимера и улыбнулся, с явной гордостью на лице. Затем он взглянул на Уриила и спросил:
— Я по прежнему буду в строю, да?
Уриил посмотрел на него очень рассудительным взглядом и сказал:
— Думаю, без дела вы не останетесь.
Сэр Стюарт задумался на секунду и затем кивнул.
— Да, сэр. Так точно. Я слишком засиделся в этом городе. Новая дорога — это то, что мне нужно.
Уриил посмотрел через плечо сэру Стюарту на меня и моргнул.
— Превосходно, — сказал он, и пожал сэру Стюарту руку. — Человек по имени Кармайкл будет рад.
Я подождал, пока все скроются в густом снегопаде. Это заняло меньше времени, чем обычно требуется на подобные вещи; никто не погиб сегодня. Нет нужды звонить парням в белых халатах. Копы, как могли, прикрыли старую железную дверь, и вывели перед ней лентой для места преступления большой икс, старательно игнорируя дыру, проделанную в ней взрывчаткой.
— С ними всё будет в порядке, — тихо сказал Уриил. — Сегодняшние травмы ни для кого из них не будут летальными.
— Спасибо, — сказал я. — За то, что сказали мне это.
Он кивнул.
— Вы приняли решение?
Я покачал головой.
— Отведи меня к брату.
Он поднял бровь, глядя на меня. Затем пожал плечами, и снова махнул рукой.
Мы растворились в ночи и появились в очень дорого обставленной квартире. Я сразу узнал берлогу моего брата.
Она слегка изменилась. Стальной декор был смягчён. Постеры старых бродвейских мюзиклов сменились картинами, в основном пасторальных пейзажей, внёсшие любопытный контрапункт тепла в изначальный стиль помещения. Свечи и другие декоративные детали дополнили ранее довольно спартанскую, помнится, обстановку, добавив ещё больше тепла. В общем, теперь квартира выглядела гораздо больше похожей на дом, чем прежде.
Пара вещей смотрелись неуместно. В гостиной стояло кресло, расположенное перед большим плоским экраном телевизора высокой чёткости размером с обеденный стол. Кресло было обтянуто коричневой кожей, выглядело уютным и не соответствовало остальной обстановке комнаты. На нём ещё остались пятна от еды. А на столе рядом с ним валялись пустые бутылки.
Дверь открылась, и вошёл мой брат, Томас. Возможно, он был ростом на дюйм ниже шести футов, хотя мне затруднительно сказать точно — он носил так много различных видов модных ботинок, что его рост всегда слегка менялся. У него были тёмные волосы, в настоящее время длиной с мой мизинец, и они были растрёпанные. Не только неухоженные, они были просто неряшливые, вместо того, чтобы быть в красивом беспорядке, а для Томаса это выглядело отвратительно. У него была двухнедельная щетина; недостаточно долго, чтобы отрастить настоящую бороду, но уже слишком долго для сексуальной небритости.
Его холодные серые глаза были запавшие, с тёмными кругами под ними. Он был одет в джинсы и футболку с пятнами спиртного. Он даже не притворялся, что нуждался в пальто для защиты от ночного холода, и нарушение им легко поддерживаемой личины человеческого существа было чем-то, чего вампиры Белой Коллегии просто не делают. Ради Бога, он был босиком. Он только что выходил — по-видимому, до ближайшего винного магазина.
Мой брат вытащил бутылку виски — дорогого виски — из бумажного пакета, уронив пакет на пол. Затем он сел в коричневое кожаное кресло, направил пульт дистанционного управления на телевизор, и нажал на него. Он принялся тыкать кнопки, пропустив несколько каналов. Он перестал переключать, основываясь, видимо, на своей потребности выпить, и остановился на каком-то спортивном канале, где показывали игру в регби.
Потом он просто сидел, пил прямо из бутылки и тупо пялился в экран.
— Такое тяжело для ублюдков, — заметил Уриил спокойным, нейтральным тоном.
— Как ты его назвал? — спросил я. Воинственно. Что, возможно, не было особо умным, но Томас мой брат. Мне не нравится, когда кто-либо осуждает его.
