Молодой человек ощутил прикосновение к своему плечу и, не глядя на девушку, сказал:
— Нам нужно в зал для собраний на втором этаже.
— Ты сердишься на меня? — спросила Катя.
Все-таки он не выдержал и посмотрел ей в глаза.
И слова, крутившиеся в голове, превратились совсем в другие: не передумала ли она? Не даст ли ему еще один шанс? Не остынет ли к Лайонелу за время его отсутствия?
— Ты... — начал он, но она перебила:
— Я должна быть сильной!
Магия серых дождливых глаз утекла, как вода сквозь пальцы, и он ощутил злость.
— Но сила не в том, чтобы унижать слабых!
Катя прищурилась.
— Что есть сила — решают сильные.
Вильям криво усмехнулся.
— Лайонел хорошо над тобой поработал. — Он видел, что задел ее, но извиняться не собирался. — Нам пора!
А заметив, как Йоро взял девушку за руку и легко сжал ладонь, Вильям подумал: «Подхалим».
Мальчик взглянул на него через плечо и напомнил:
— Лайонел просил нас во всем ей помогать, а не нотации читать!
Вильям понял, что высказался вслух, но отступать было уже поздно, поэтому он произнес:
— Значит, Лайонел выбрал неподходящего помощника. Ведь у слабых и сильных понятия разнятся. И если в твоем представлении помощь заключается в потакании всем прихотям, то в моем понимании помощь заключается в другом.
— И в чем же? — утомленно вздохнула Катя.
— В сохранении человечности. И если человечность для тебя теперь равняется слабости, мне жаль!
Он ее разозлил и видел это. Она резко откинула волосы за спину и отчеканила:
— Все не так! Ты не понимаешь, потому что для тебя двери открыты! Ты ничего не добивался сам, всюду тебе выстелил дорогу Лайонел! Ты можешь жить как тебе вздумается, можешь играть в хорошего мальчика и в кого угодно, а все сильные вампиры закроют на это глаза. Потому что Лайонел сказал им закрыть их! Как же хорошо тебе, Вильям, быть человечным, у тебя для этого все условия! А мне придется играть по правилам, которые придумали сильные, потому что других правил в обществе, где мне жить, не предусмотрено.
Это была пощечина. Вильям опустил голову и пробормотал:
— Мы опоздаем.
Больше спорить не хотелось, не хватало карт, чтобы крыть.
Все трое молча двинулись по беломраморному коридору.
Вильям плелся позади и, глядя на прямую спину в облаке пышных рыжих волос, думал о том, как поступил бы брат, выложи Катя ему подобную тираду.
Мог бы и ударить. Мог в два слова заставить ее чувствовать себя ничтожной букашкой. А мог зацеловать, даже не трудясь выслушать. Лайонел мог все.
Молодой человек остановился возле высоких двойных дверей и распахнул их. Головы находящихся в зале вампиров синхронно повернулись. В огромном помещении идеально круглой формы находилось около ста вампиров, остальные, видимо, решили остаться в своих комнатах до ночного бала. За трибуной уже стоял Венедикт с косматыми седыми волосами, одетый в белый халат поверх черного костюма. Ученый придерживался за трибуну и смотрел в лежащие перед ним бумаги.
Рядом с Катей тут же появился хозяин дворца и предложил пройти в первый ряд, где оставил три места. Павел усадил девушку по левую руку — по правую уже сидела Анжелика, облаченная в нежно-розовое свободное шелковое платье. Она наградила соперницу взглядом, полным ненависти. Но Катя мастерски сделала вид, как будто отношение первой красавицы волнует ее меньше всего. И Вильям ощутил некую гордость за эту девочку, которую встретил меньше чем полгода назад в одном темном парке и в которую по-глупому влюбился. Она была такой смешной, трогательной и беззащитной, точно новорожденный котенок на ладони. А сейчас держалась с достоинством истинной королевы. Кажется, это больше всего и выводило Анжелику, не привыкшую делить с кем-то свою корону.
— Продолжайте, пожалуйста, Венедикт, — улыбнулся в усы Павел Холодный и, склонив голову к Кате, поинтересовался: — Вам удобно?
— Вполне, — обронила девушка, устремляя все внимание на выступающего.
Венедикт взволнованно собрал бумаги, приподнял их, затем вновь положил.
— Я остановился на...
Вильям поймал на себе его взгляд и одобрительно кивнул.
— Я мог бы повторить для тех, кто пропустил начало, кашлянув, - предложил ученый.
— Только не это, — простонали в один голос сестры Кондратьевы. Когда на них все посмотрели, обе сдавленно захихикали.
А Павел поднялся с места, отвесил Кате шуточный поклон и сказал:
— Если вкратце, нам предлагают стать вегетарианцами, — в голосе его сквозило презрение и насмешка, которую он даже не пытался скрыть. — А все потому, что уважаемый Венедикт Романович вычитал в одной человеческой книжке заповедь «Не убий» и необычайно проникся.
Вильям вздрогнул, услышав мягкий, но в то же время властный голос Кати:
— Павел, может, вы подниметесь на трибуну? У вас хорошо получается! Или все-таки дадите слово тому, у кого столь невежливо его забрали!
Холодный сел на место, а Вильям ощутил как в груди вдруг стало необычайно тесно. Он не мог не узнать знакомые интонации в ее голосе и это сходство с Лайонелом неожиданно сильно взволновало. Молодой человек сам не понял, откуда возникло чувство дежа-вю, но одно понял точно, заметил сходство не только он. На лицах некоторых вампиров было написано изумление, особенно удивленной выглядела Анжелика.
Венедикт прокашлялся и заговорил:
— Когда-то и мы были людьми. Помнит ли кто-нибудь из вас об этом?
Ответом ему была тишина.
— Вы думаете, если замените настоящую кровь клонированной, потеряете нечто важное? Но что? Себя? Свою ненависть к Богу за то, кем вы стали? Сколько можно мстить живым, истекая слюной зависти? Полагаете, вы можете убивать лишь на тех основаниях, что вас не накажут?
— А кто это сделает? — закатила глаза Виктория Кондратьева, пихая локтем сестру, чтобы та ее поддержала. Анастасия среагировала:
— Венедикт, если бы Бог не хотел, чтобы мы убивали, он бы что-нибудь с этим, наверно, сделал!
— Старик выжил из ума, — констатировала Анжелика. — Кто бы мог подумать, что и с вампирами такое бывает! Не удивлюсь, если это все влияние его клонированной крови.
— Нас хотят отравить! — взвизгнула Виктория. — Даже не подумаю пить эту гадость!
Венедикт обвел взглядом всех присутствующих.
— Есть в зале тот, кто не испугается попробовать? Клонированная кровь не отличается от настоящей, я готов доказать! — Он посмотрел куда-то поверх голов и негромко произнес: — Кира, прошу.
Между рядами к трибуне прошла девочка с длинными белыми волосами и яркими фиалковыми глазами на тонком личике. В детском ситцевом голубом платьице она выглядела среди дорого одетых дам нелепо и вместе с тем прекрасно, как единственный уцелевший цветок после торнадо. Перед собой она тонкими руками толкала тележку с бокалами, наполненными кровью.
Вильям задумчиво улыбнулся. Это нетронутое дитя он, как и многие другие, видел впервые. В обществе ходили слухи, что у сумасшедшего ученого, как его называли, есть внучка, но тот слишком ревностно ее охраняет. Однако больше всего молодого человека удивляло не это, а поведение Лайонела. Брат ни разу не обмолвился о существовании беловолосой девочки, словно ее не существовало. В то время как другие дети-вампиры были обязаны посещать ночные школы, а после обучения распределялись по способностям. Одних детей брали к себе в дома влиятельные вампиры для выполнения мелких поручений, других определяли на разные предприятия. Лайонел, несомненно, благоволил к старику, раз позволил оставить девочку дома.
— Я попробую, — поднялся с места Вильям и взял с тележки бокал.
«Кто бы сомневался» — услышал он едва различимый шепот Анжелики.
Молодой человек пригубил кровь. Голова закружилась от давно забытого вкуса. Это была человеческая кровь — такая, какой он ее помнил.
Катя тоже потянулась за бокалом, но беловолосая девочка неожиданно отшатнулась, дернув на себя тележку. Раздался звон бокалов, кровь выплеснулась и забрызгала поднос.
