берег.
И никого вокруг.
Мы наконец одни.
Звуки дикой природы словно райская услада. Никакого шума машин, грохотания поездов в метро, толпы людей на Перламутровом Пляже. Единственное, что меня не раздражало в городе — топот пингвинов по песку. Милые создания. Грех злиться на них.
Покоем я наслаждалась недолго. Сильные руки подхватили меня и понесли прямо к воде.
Шон уже успел раздеться и остаться в одних плавках. Но не я!
— Шон! Шон! Что ты делаешь? Не надо меня в воду! Я еще не…
Но останавливать его надо было, когда мы еще в машину не сели. Вокруг полетели водные брызги. Шон заходил в воду, утаскивая меня с собой.
— Черт возьми, Шон! Без твоих выходок ни одна поездка не обходится!
А он даже не слушал.
Мне пришлось прижаться к нему как можно сильнее, чтобы он меня в воду не бросил. А он хотел. Черт возьми! Он хотел бросить меня в воду, но у него ничего не вышло из-за моей крепкой хватки. Я замком сцепила руки вокруг его шеи.
Тогда Шон просто зашел на глубину и отпустил меня, когда уровень воды дошел до груди.
— Поэтому ты и выходишь за меня замуж, разве нет? Ты хочешь, чтобы я тебя всегда развлекал.
— Придурок! У меня только одна сменная рубашка и шорты.
— Вот и наденешь их на обратном пути, а это…
Этот взгляд… я знаю этот хитрый коварный взгляд! Он уже готов сделать это…
— Нет, Шон! Нет! Прошу!
Остановить его невозможно.
Он опустил свои руки под воду и схватился за край моей футболки. Я пыталась бороться с ним, но все тщетно. В воде это делать гораздо сложнее. Шон потянул за футболку, пытаясь избавить меня от нее. И я сдалась.
Конечно, сдалась. Всегда сдаюсь. Потому что мне это нравится.
— Ты была права, когда сказала, что не успела раздеться. Я решил это исправить!
Он отбросил мою футболку в сторону, и она осталась плавать на поверхности воды.
— Шон!
А потом он набирает воздух в легкие и ныряет под воду. Я чувствую, как его пальцы аккуратно стягивают с меня шорты, и смеюсь. Щекотно.
— Шон! Боже! Что ты делаешь?! Шон!
Я оглядываюсь по сторонам — только бы никто нас не увидел.
Он выныривает с моими шортами в руках и пускает их плавать вместе с футболкой.
Поскольку я даже не успела надеть купальник, то осталась в одних трусиках.
— Так-то лучше, — он нахально улыбается, довольный собой.
— То ли еще будет…
— Иди ко мне, милая.
Сопротивление бесполезно.
Признаюсь честно, я и не хочу сопротивляться.
Шон целует меня в губы, в подбородок, в шею, спускается ниже… и даже, когда он уходит под воду, я чувствую его губы на своем теле.
— Только не снимай тру…
Снял.
Он вынырнул передо мной с белыми трусиками в зубах.
— Извращенец!
Шон пустил их плавать по воде. А потом его руки снова полезли под воду.
— Шон. Ты серьезно?
— А почему бы и нет? Мы ведь одни. И нам никто не помешает. Это наш день. И я хочу провести его так, как мы любим.
Шон снял плавки и отбросил их за спину.
— Добился своего, да? Теперь доволен?
— Ты сама сделала меня самым счастливым человеком на свете.
— Не я сделала. А позволила тебе самому стать им.
В ответ он обнимает меня и прижимает к себе. В воде мы еще этого не пробовали. Шон рассказывал, что давно об этом фантазировал, но удобного случая не было.
И вот момент настал.
А я не хотела, чтобы это заканчивалось. Мне не хотелось выходить из воды. Я была готова весь день целовать его и обнимать, пока рыбы не съедят нас в ночи.
И в этот миг единения, в миг блаженства, душевного отдыха и телесного наслаждения… появились они.
— Подожди, Шон.
Я уперлась руками в его грудь и отодвинулась в сторону.
— Что такое?
— Ты слышишь?
Он потянулся и оглянулся по сторонам, пытаясь прислушаться к голосам, раздающимся из леса. Голосам, становившимся для меня все звучнее и звучнее.
— Люди…
— Проклятье, Шон! Надо вылезать и одеваться сейчас же! Кто-то идет!
— Что за облом? Черт! Черт!
Шон принялся быстро хватать нашу одежду, плавающую неподалеку. Он мигом передал мне футболку и шорты. Сам нацепил плавки. Мы помчались к берегу, одеваясь на ходу. Это оказалось чертовски неудобно. Мокрая футболка противно липла к телу. Шорты нормально не расправлялись, а слипались так, что ногу не просунуть. Про трусы вообще пришлось забыть. Лишь бы прикрыться хоть как-то.
А голоса становились громче и громче. Целая компания людей неумолимо приближалась к нам.
— Давай я помогу тебе!
Шон помог расправить футболку на моем теле.
— Что будем делать?
— Ляжем на траву, словно искупались в одежде и ни о чем не подозревали.
— Думаешь, это хорошая мысль?
— А у тебя есть другие?
— Конечно, нет! Черт! Как же это все глупо!
— Попробуем от них отделаться. Может, они просто пройдут мимо?
— «Мимо»? Как же! Пришли небось тоже на пикник. Черт! Проклятые шорты!
Шорты никак не хотели натягиваться выше колен. Благо, Шон помог мне и с этим. Мы выбежали на берег и рухнули в траву на спины. Пытаемся отдышаться и сделать вид отдыхающей парочки, которой вздумалось покупаться в одежде.
— Где мои трусы, Шон?
— У меня.
Он показал мне свой кулак, из которого торчала белая ткань.
— Дай сюда. Надо запихнуть их в карман. Быстрее-быстрее, а то заметят.
В шортах Шона карманов не оказалось. Пришлось пихать их в мои.
— Просто лежим, словно ничего не услышали, хорошо?
— Да, да, просто лежим, — кивнула я и опустила затылок на траву.
Взяв Шона за руку, я старалась справиться с частым дыханием.
Теперь я смогла различить голоса:
— Смотрите! Это место занято.
— Поищем другое?
— Или познакомимся?
— Они там лежат. Видите?
— Давайте познакомимся. Может, мы сможем отдохнуть вместе с этими милыми людьми?
Мы с Шоном прикинулись спящими и закрыли глаза. Может, они не станут тревожить спящих людей?
Я ошиблась.
— Простите! — раздался над ушами женский писклявый голосок. — Прошу прощения!
Она будто пытается нас разбудить! Нет, нагло хочет нас разбудить.
— Простите!
Это было невозможно больше терпеть. Пришлось открыть глаза и «проснуться».
— Ой!
Женщина попятилась назад.
— Простите! Прошу прощения! Я не заметила, что вы спали!
Ага, как же!
Еще чего ты не заметила, слепая курица?
— Мы не хотели вам мешать! Мы и не думали, что здесь кто-то будет. Обычно это место всегда свободно. Мы живем неподалеку, а потому частенько ходим на Румяное
