— Большая удача встретить служителей сна, готовящих эликсир сновидения. Они делают его из собственной крови, которая не что иное, как маковый сок. Нам он дает мощный приток энергии, укрепляющей наши способности, будит фантазию, освежает восприятие, потому что мак…
— Знаю. Растение — атрибут Гипноса.
— Да. А Гипнос — сын Ночи, брат Танатоса — смерти, Немезиды — богини возмездия, мойр — хранительниц судьбы, Эриды — раздора… и наш с тобой покровитель.
Хэл слушала меня, затаив дыхание. Она невольно выпрямилась, расправив плечи, впервые осознав, какому могущественному созданию мы служим.
Конечно, в реальном мире боги древности давно превратились в просто персонифицированные понятия. Вряд ли кто-либо рассчитывал встретить у себя во дворе Олефра — божество разрушения, или живого сильвана — обитателя гор. Когда перед началом трудного и долгого дела мы вспоминали о Гестии — хранительнице домашнего очага и жертвенного огня, это не означало, что все ждали ее личного появления и конкретной помощи в решении проблем. А поговорка «поймать Кайроса» не предполагала действительно схватить крылатого бога неуловимой удачи за длинную прядь волос, а лишь призывала ценить каждое счастливое мгновение… Хотя, конечно, сложно было опровергать предположение, что незримо они присутствовали рядом…
Но в мире снов любое абстрактное определение становилось реальностью.
— Гипнос тоже существует? — спросила Хэл, перебивая мои размышления.
— Никогда не встречал. Но не исключаю возможности столкнуться с ним. Только никто не знает, чей образ он примет и узнаешь ли ты его.
Глубокий прерывистый вздох девушки выдал ее волнение и восхищение. Похоже, она все больше убеждалась в правильности своего решения стать моей ученицей.
Стены тоннеля, открытого онирами — младшими детьми Гипноса, — завибрировали и с легким шипением стали смыкаться за нашими спинами. Пришлось поторопиться.
Из тайного хода мы почти выбежали. И тут же оказались на краю огромной пустой площади. Над ней в черном небе кружили жуки-фонарщики. В тишине завывал ледяной ветер.
— Мне здесь не нравится. — Хэл передернула обнаженными плечами, поежилась. — Больше, чем где бы то ни было.
— Неудивительно. Мы приближаемся к обрыву сна.
Каждый шаг по неровным плитам отдавался звоном в ушах. По телу под одеждой прокатывали волны озноба. Фонарщики над головой носились безумными стаями, разбрасывая неровный, яростный свет. Мой личный жук-факел разгорался все сильнее. Восприятие мое на секунду сдвинулось, сознание покачнулось. Я увидел со стороны два крошечных силуэта — один тонкий, в развевающемся белом хитоне, обхвативший себя за плечи, чтобы защититься от холода, второй — выше, шире в плечах, с яркой звездой в руках. А вокруг бушевало море вечной Мглы. То, что было раньше Хаоса, Дня и Ночи. Завораживающее ничто.
Площадь заканчивалась пустотой. Как будто некто гигантский и вечно голодный обгрыз пространство неровным куском. Черная бесконечность наползала на край города. И в ней, на расстоянии пары десятков метров, висел жертвенник. За ним виднелся следующий, дальше — едва заметной красной точкой еще один.
— Третий, — прокомментировала Хэл. — Четвертый. Пятый и шестой. Седьмой пока не вижу. Твой дружественный эпиос не мог установить их поближе?
Она уже немного пришла в себя, хотя близкая Мгла бросала глухие тени на ее лицо и отражалась непроглядной чернотой в ясных прежде серых глазах.
— Если не установил, значит, не мог.
Мощный порыв ветра толкнул нас в спину. Взметнул подол моей ученицы, вытащил несколько длинных прядей из ее прически.
— Ты постоянно так защищаешь своих коллег. А между прочим, тот целитель даже обрыв не сумел как следует заштопать.
— Вот этим мы сейчас и займемся.
— Как?
— Твои предложения?
— Откуда я знаю. Это ты пил эликсир ониров, вот и включи свое воображение.
— Вспоминай, Хэл. На камнях были четкие инструкции по применению.
Она поняла, что больше не дождется от меня подсказок, и невидящим взглядом уставилась на жертвенник, парящий в пустоте. Нахмурилась, прикусила нижнюю губу, затем вскинула голову с тяжелым узлом волос на затылке и посмотрела на меня с видом победительницы.
— Там было нарисовано пламя. Значит, надо разжечь на них огонь. Причем именно в той последовательности, как мы их находили. Сначала на первом — где изображена одна арка, затем на втором — где их две… потом выбрать из этих висящих вон там — третий… и так далее.
— Все правильно.
Хэл улыбнулась, довольная своей сообразительностью:
— Ну хорошо, и что это нам даст?
— Дополнительные возможности.
— Можно мне получить пару крыльев и золотую цепочку? — поинтересовалась она уже знакомым мне нежным тоном, за которым скрывалась бездна иронии.
Я усмехнулся.
— Крылья сильно смещают центр тяжести. Опрокидывают на спину, приходится идти согнувшись.
— Уже пробовал?
— Сделал однажды в юности такую глупость.
Хэл рассмеялась, но веселое и беззаботное выражение тут же скатилось с ее лица. Глаза расширились. Я повернулся в ту сторону, куда она смотрела. К нам неторопливо и совершенно бесшумно приближалась колесница. Возница многозначительно помахивал кнутом, уверенный, что двум непрошеным гостям его города теперь некуда будет деться — линия домов, которые могли послужить укрытием, отступила волной мощного отлива. Колоссальная площадь превратилась в арену предстоящего боя. Мягко колышущаяся Мгла с редкими точками жертвенников ограждала ее с одной стороны, и мощная, неукротимо приближающаяся колесница — с другой. Расстояние между ними неумолимо сокращалось.
— Хэл, — сказал я негромко, глядя на лошадей, которые со времени нашей последней встречи выросли раза в два и обзавелись горящими красными глазами. — Ты должна осветить жертвенники. И быстро.
— Что?! — воскликнула она.
— Эта тварь набирается сил от Мглы. Запечатай обрыв. Только не огонь, а… Помнишь, что я говорил про дары сна? Насекомое, которое тебе дала химера, «фонарь»… Их надо осветить…
— Поняла!.. А как же ты?
— Задержу возницу.
Она хотела возразить, начать спорить, предложить уходить вместе, пожаловаться на страх, неумение и первый визит в этот мир. Но лишь произнесла сквозь зубы:
— Сделаю.
— Если поймешь, что не справляешься, добейся помощи у ониров. Используй воображение и вот это. — Я сдернул с пояса «жука» и подал ей.
Хэл, еще совсем недавно кривившаяся при виде фонарщиков, схватила того обеими руками, крепко прижала к груди, ободряюще кивнула мне и бросилась бежать. Вдоль линии обрыва, обходя телегу по широкой дуге, в сторону далеких домов, к первому жертвеннику.
