— В такой дождь? Кто?
— Не знаю.
Подойдя к окну, она встала возле него.
— Я никого не вижу.
— Кто-то пробежал от дуба к кусту сирени. Он бежал согнувшись и довольно быстро.
— Как он выглядит?
— Не могу сказать. Я даже не уверен, что это был мужчина. Возможно, и женщина.
— Может, просто собака?
— Слишком большой для собаки.
— Это мог быть и Джаспер.
Джаспер был датский дог, хозяева которого — семья Хэнрахан — жили через три дома от них. Эта крупная собака с умными глазами проявляла необычайное терпение по отношению к детям и очень любила печенье «Орео».
— Джаспера бы в такую погоду не выпустили, — заметил Пол. — Они слишком любят своего пса.
Последовала очередная неяркая вспышка молнии, яростный порыв ветра захлестнул деревья, рванул их взад-вперед, дождь ожесточился, и тут что-то метнулось из-за куста сирени.
— Вон! — воскликнул Пол.
Крадущийся за завесой дождя и тумана непрошеный гость казался тенью среди теней. Он был как-то странно на мгновение освещен молнией, и лишь воображение могло помочь представить его внешность. Он прыгнул в сторону кирпичной стены, ограничивающей их территорию, на секунду исчез за густым клочком тумана, вновь появился в виде аморфного черного силуэта, затем, изменив направление, двинулся вдоль стены в сторону калитки в северо-западном углу лужайки. Когда темнеющее небо вновь осветилось молнией, незнакомец, мелькнув в ее синих вспышках, выскочил за открытую калитку на улицу и исчез.
— Это просто собака, — сказала Кэрол.
Пол нахмурился.
— Мне показалось, я видел...
— Что?
— Лицо. Словно женщина обернулась... лишь на мгновение, выходя из калитки.
— Нет, — возразила Кэрол. — Это был Джаспер.
— Ты его видела?
— Да.
— Отчетливо?
— Ну не совсем отчетливо, конечно. Но я могла судить, что это была собака ростом с пони, а Джаспер здесь единственный пес, соответствующий таким размерам.
— Похоже, Джаспер вдруг здорово поумнел.
Кэрол недоумевающе моргнула.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ему же пришлось отпереть калитку, чтобы зайти во двор. Раньше ему это как-то не удавалось.
— Ничего ему не пришлось отпирать. Мы наверняка оставили ее открытой.
Пол покачал головой.
— Я точно помню, что она была закрыта, когда мы подъехали.
— Закрыта — возможно, но не заперта. От ветра она раскрылась, и Джаспер без труда проник во двор.
Пол смотрел на рассекаемый дождем туман, уныло зависший в скудном свете уходящих сумерек.
— Наверное, ты права, — не совсем уверенно согласился он. — Мне бы надо пойти и запереть калитку.
— Нет-нет, — быстро запротестовала Кэрол. — Только когда кончится гроза.
— Послушай меня, радость моя, из-за того, что произошло сегодня, я не собираюсь теперь каждый раз во время грозы прыгать в кровать и натягивать на голову одеяло.
— И не надо, — ответила Кэрол. — Но дай же мне немного прийти в себя после того, что произошло сегодня прежде чем ты начнешь выплясывать под дождем, как Джин Келли. У меня еще слишком свежи воспоминания чтобы спокойно смотреть, как ты во время молнии поскачешь через лужайку.
— Это же займет считанные секунды и...
— Скажи уж, что ты просто пытаешься увильнуть от феттучине, — задиристо сказала она, с подозрением глядя на него.
— Да нет, конечно. Как только я закрою калитку и вернусь, я все приготовлю.
— Знаю, знаю, — продолжала она в том же тоне, — ты надеешься, что удар молнии спасет тебя от позора, потому что тебе ни за что не приготовить соуса без комочков.
— Это чудовищный наговор! — притворно возмутился Пол, подхватывая игру. — В этой части Рима я готовлю самый нежный феттучине Альфредо. Нежнее атласных бедер Софии Лорен.
— Я знаю лишь то, что в последний раз это было похоже на овсяную кашу.
— По-моему, до этого ты сравнивала его с матрасом в десятидолларовом мотеле.
— Ты же знаешь, я не люблю однообразия. — Она гордо вскинула голову.
— Уж это-то я хорошо знаю.
— Так ты собираешься готовить феттучине или ты трусливо убежишь и погибнешь от молнии?
— Ты здорово пожалеешь о своих словах, — сказал он.
— Думаю, это будет легче, чем есть твой комковатый феттучине, — с улыбкой парировала Кэрол.
Он расхохотался.
— Ладно, ладно. Твоя взяла. Закрою калитку утром.
Он вернулся к плите, а она — к разделочной доске, на которой резала петрушку и лук для салата.
Пол понимал, что жена, вероятно, была права насчет пришельца. Скорее всего это именно Джаспер: или гонял кошку, или искал, не угостит ли его кто-нибудь его любимым печеньем «Орео». То, что, как ему показалось, видел он — несколько искаженное бледное лицо женщины с отблеском молнии в глазах и ртом, словно перекошенным от ярости или ненависти, — наверняка было светотеневым обманом зрения. И все-таки ему стало как-то не по себе.
После того как он посмотрел в окно, теплое чувство уюта так и не вернулось к нему.
* * *
Грейс Митовски наполнила желтую пластмассовую миску «Мяу-миксом» и поставила ее в углу возле кухонной двери.
— Кис-кис-кис.
Аристофан не откликался.
Кухня не была его излюбленным местом в доме, потому что только там ему не позволялось лазить туда, куда ему хотелось. Правда, особой страстью лазить он и не отличался. В нем отсутствовала присущая большинству котов жажда приключений, и он, как правило, оставался на полу. И все же, несмотря на то что ему вовсе не горело шастать по кухонным столам и полкам, Аристофану не хотелось слышать, чтобы кто-нибудь запретил ему это делать. Подобно большинству котов, он был противником дисциплины и презирал любые правила. Однако его прохладное отношение к кухне никогда не мешало ему наведываться туда в урочный для еды час. Он даже частенько нетерпеливо ждал возле своей миски, пока Грейс ее наполнит.
— Кис-кис-кис, — громче позвала она.
Но в ответ не последовало никакого «мяу». Аристофан не прибежал, как обычно, задрав хвост, чем обычно выражал свою готовность подкрепиться.
— Ари-Ари-Ари! Суп тебя ждет, глупенький.
Она убрала коробку с кошачьей едой и вымыла руки.
Тук, тук-тук!
Стук — за одним сильным ударом почти без паузы последовали еще два — был настолько громким и неожиданным, что Грейс вздрогнула и чуть не выронила полотенце, которым вытирала руки. Звук доносился от входной двери. Она немного подождала — шум ветра с дождем вот...
Тук, тук!
Грейс повесила полотенце на вешалку и направилась в сторону коридора.
Тук-тук-тук!
Она неуверенно подошла к входной двери и включила свет на крыльце. В двери был «глазок», через который открывался довольно широкий обзор. Она никого не увидела, крыльцо казалось пустым.
