Проходя по Центральному парку, он услышал доносившийся с восточной стороны глухой рев. Что это — гром? Но небо ясное. Может быть, на Джерси собирается буря?
Он вошел в парк со стороны Седьмой авеню, ступил на беговую дорожку и двинулся в южном направлении. Он рассчитывал прогуляться в одиночестве, но был готов в любой момент уступить дорогу поздним бегунам. Конечно, только полный идиот может в такое время бегать по парку после случая с той женщиной в 1989 году. Но бегуны — народ особый. Вряд ли они откажутся пробежать лишнюю пару миль перед сном, пусть даже с риском для жизни или же перспективой получить сотрясение мозга.
Вдруг он услышал топот ног и тяжелое дыхание. Остановившись в свете фонаря, он увидел парочку — обоим не больше шестнадцати, с бледными, напряженными лицами, они так бежали, будто за ними гнался папаша девчонки. Судя по одежде, не бегуны, тем более что одевались прямо на ходу.
— Что там случилось? — спросил Джек.
— Землетрясение, — задыхаясь, прошептал парень.
Через полминуты еще один парень пробежал мимо и сказал то же самое.
— Где? — спросил Джек. Он ничего не почувствовал.
— На Овечьем Пастбище.
— А что там?
Но парень промчался мимо, как сумасшедший.
Теперь и Джека разобрало любопытство. Он сошел с беговой дорожки, припустил трусцой и бежал, огибая озеро, пока не приблизился к тому травяному лугу в низине парка, который назывался Овечьим Пастбищем. При тусклом свете звезд Джек смог различить окружившую какое-то место толпу, а посередине луга что-то похожее на большую лужу чернил. В ней ничего не отражалось, просто это было большое черное пятно.
Джек постоял, поразмышлял, и вдруг по телу забегали мурашки. Страх шел откуда-то из самых примитивных участков головного мозга. Нечто подобное он ощущал при встрече с ракшасами. Но то, с чем он столкнулся сейчас, казалось неизмеримо большим.
Он почти силой заставлял себя продвигаться вперед, в направлении лужи. Уже были видны фигуры людей, окружавших ее, и Джек решил, что она безопасна.
Он подошел ближе и тут понял, что никакая это не лужа.
Огромная яма не менее ста футов в поперечнике в самой середине Овечьего Пастбища. Парни, стоящие впереди него у самой кромки, смеялись, подталкивая друг друга. Джек не стал подходить ближе. Все увиденное вызывало в нем смутную тревогу.
Один из парней обернулся и помахал Джеку рукой. Джек заметил, что они совсем молодые, одеты во все черное и волосы у них торчат в разные стороны.
— Эй, ты, иди к нам! Это надо видеть! Описаться можно со страху!
— Да, вот это дырка так дырка, — подхватил другой.
Они расхохотались, продолжая толкаться локтями. Травки накурились. Лучше держаться от них подальше.
— Ничего, мне и отсюда видно, — ответил Джек.
И это было почти правдой. В свете домов, окаймлявших низину парка, Джек отчетливо видел удаленную от него сторону ямы, уходящей вертикально вниз, в гранитную породу. Кромка казалась ровной.
Джек и раньше видел такие воронки в выпусках новостей. Они появлялись во Флориде, где грунтовые воды размывали почву. Но они никогда не были такой правильной формы, а эту казалось, Кинг-Конг выкопал огромным кухонным ножом. Кроме того, разве могут оползни появляться в крепчайшем граните? Вряд ли.
Парни дурачились, приплясывали, изображая крутых. Джек продвигался вправо, удаляясь от них. При свете фонарей, падавшем из южной части парка, он пытался рассмотреть яму в глубину и вдруг услышал пронзительный вопль.
Один из ребят балансировал на краю воронки, размахивая руками как ветряная мельница. Даже с некоторого расстояния Джек понял, что парень не дурачится, а действительно потерял равновесие. Но приятель, глядя на него, так и покатывался со смеху.
И вдруг умолк — дружок полетел в яму вниз головой.
— Джой! Джой! Черт возьми!
Он ухватил было друга за ногу, но не удержал, и Джой исчез в темноте. Его исполненный ужаса крик еще долго был слышен, казалось, целую вечность, эхом отдаваясь в пропасти. Он оборвался не сразу. Просто… медленно угасал.
Его приятель стоял на четвереньках у края пропасти, заглядывая в черный провал.
— Господи, Джой, где ты? — Он повернулся к Джеку: — Какая же глубина у этой проклятой ямы?
Вместо ответа Джек пошел к яме и остановился примерно в двенадцати футах от края, лег на живот и пополз.
Поглядев вниз, он почувствовал головокружение. Ничего, собственно, не было видно, кроме небольшого участка перпендикулярной стены, остальное — кромешная тьма. То же самое чувство, которое заставило его насторожиться при виде ямы, подсказало ему сейчас, что у ямы вообще нет дна, а если и есть, то на недосягаемой глубине. Это же чувство подсказало ему, что пора уходить.
Джек зажмурился и какое-то время оставался недвижимым. В ушах все еще стоял крик Джоя. Летний ветерок обдувал спину. Воздух затягивало в воронку. Значит, выходит он где-то с другой стороны. Но где именно может находиться еще один вход в эту гигантскую яму?
Вдруг земля стала ускользать у него из-под рук, уже не за что было ухватиться пальцами, не во что упереться запястьями или локтями. Господи! Это осыпался край ямы.
Джек перевалился на левый бок, потом на спину, откатившись от края, но сделал это недостаточно быстро. Совсем рядом откололся и с грохотом полетел вниз, прямо в зияющую пропасть, кусок грунта величиной с «кадиллак». Отчаянным усилием Джек успел ухватиться за кусок торфа и повис. Ноги болтались в воздухе, и несколько мгновений он чувствовал, что общается с вечностью, манящей его вниз, в черную бездну. Потом нащупал носком ботинка каменную стену, подтянулся, вылез на поверхность и пополз прочь так быстро, как только позволяли ободранные колени.
Когда Джек уже прополз футов пятьдесят, то услышал душераздирающий крик и заставил себя оглянуться. Приятель Джоя почти весь скрылся в яме, виднелись только голова и руки, которыми он хватался за траву в последней, отчаянной попытке удержаться наверху.
— Эй, мужик, помоги! — кричал парень плачущим голосом. — Ради Бога!
Джек стал расстегивать рубашку, намереваясь скрутить ее веревкой, но не успел расстегнуть последней пуговицы, как огромный кусок земли отвалился и бездна поглотила парня. Все, что от него осталось, — это угасающий в пропасти крик.
Еще несколько кусков грунта полетело вниз, сужая расстояние между Джеком и краем пропасти. Проклятая дыра все разрасталась.
Джек встал на ноги, огляделся. Немногие остававшиеся в окрестностях Овечьего Пастбища люди бежали по направлению к городу. «Правильно делают, — подумал Джек. — Отличная мысль». И он помчался вместе со всеми, думая по дороге о том, что огромная часть Центрального парка просто исчезла. Что ему говорил накануне тот старый чудак?
