Усаживаясь на мотоцикл, Иван чмокнул Юлю в щеку.
– И ради всего святого: не выходи на улицу!
– А в жены возьмешь?
– Если курить бросишь. Я ведь смог.
– Поэтому и такой толстый.
Участковый выезжал за ворота, когда сзади донеслось:
– Брошу! Обязательно брошу!
Хорошее настроение начало гаснуть после того, как Платов вновь не застал Астахова дома. По мере же приближения к городу воздушный шарик счастья сдулся до размеров грецкого ореха. Город означал райотдел, совещание и взбучку.
Перед тем, как столкнуться с перечисленными прелестями милицейской жизни Иван припарковал мотоцикл у библиотеки.
В полутемном, заставленном стеллажами, шкафами и шкафчиками помещении было легко заблудиться. Полный участковый с трудом протискивался сквозь узкие лабиринты этой мебели и не сгинул в них навеки только по тому, что помнил дорогу к столу библиотекаря с детства.
– Чем могу помочь? – прощебетало юное щуплое создание в огромных роговых очках, оторвавшись от заполнения очередного формуляра. – Наверное, детективами интересуетесь? У нас широкий выбор. Есть…
Иван сделал протестующий жест рукой.
– Детективов мне и в жизни хватает. Просто хочу узнать, что Зоя Петровна Аскаленко читала.
– Ах, вы по службе. Понимаю. Тогда нам в читальный зал.
Читальный зал приятно поразил Платова тем, что там было, где повернуться. Девушка быстро отыскала формуляр Аскаленко.
– Да Зоя Петровна брала у нас кое-что. Причем незадолго до своей трагической гибели.
– Что именно? – участковый вытянул шею так, что стал походить на гончую, взявшую след.
– Подшивки «Аргументов и фактов». За два года. Пяти и шестилетней давности. Вы будете их смотреть?
– Обязательно, красавица!
Красавица, которая красавицей вовсе не была, покраснела так, что стала похожей на свеклу в очках. Принесла Ивану требуемые подшивки. Тот принялся сосредоточенно их листать.
Газета, что и говорить, была хорошей. В другое время Платов и сам с удовольствием почитал бы ее для расширения кругозора. Однако сейчас был не тот случай. Возможно, среди газетных строк таился ключ к разгадке гибели Зои Петровны.
Иван дошел до середины первой подшивки и увидел, что несколько страниц с корнем выдраны. Перевернув следующую страницу, участковый вздрогнул. Прямо в центре листа зияла дыра с рваными краями, глубиной до самой картонной обложки. Сделавший ее, не просто проткнул газеты ножом, а даже несколько раз повернул его. Вот так приступ ярости! Платов раскрыл вторую подшивку. Картина повторялась в точности!
– Девушка, можно вас на минутку?
Иван закрыл подшивки и придал лицу безмятежное выражение.
– Еще что-то? – очки на ножках были самой любезностью.
– Радость моя, – проворковал участковый. – Кто брал эти газеты после Зои Петровны?
– Никто. Это я хорошо помню.
– Тогда что это! – рявкнул Платов так, что задрожали стеклышки на люстре под потолком и раскрыл обе подшивки на изуродованных местах.
Библиотекарша, не ожидавшая столь резкого перехода рот кнута к прянику, плюхнулась на ближайший из столов. Ее губы задрожали, а стекла очков затуманились.
– Я… Я не знаю… К нам весь город ходит, из района приезжают… Как за всеми уследишь? Нинка в декретном… Я одна на два зала… Не знаю…
Слова перешли во всхлипывания, всхлипывания – в рыдания.
Ивану стала жалко напуганную девочку. Он встал и двинулся к выходу, попутно проронив:
– Жаль, на совещание опаздываю, но на днях заеду. У меня к тебе еще вопросы будут. Не хнычь. Может, это не на днях было, а еще при Нинке.
* * *
Счетовод по профессии и сыскарь в душе, Симпляков семенил по деревне со своим пузатым портфельчиком. Он не любил надолго покидать уютную контору, но сегодня воспринял задание начальства с большим энтузиазмом. После обычной утренней планерки, глава колхоза позвал его в кабинет и торжественно объявил о премии, которую счетовод получит за отличия в бухгалтерском труде.
Услыхав такой пролог, хитрый счетовод понял, что шеф вляпался в дерьмо, причем вляпался основательно.
Начальник вкратце обрисовал бедственное положение деревни, посетовал на то, что тратит лучшие годы впустую и перешел к сути.
А суть, мягко говоря, попахивала уголовщиной. Начальник строил дачу и отдавал этому делу столько энергии, что мог бы поднять с колен не одну, а десять деревеь. Дача, как и положено, строилась в другом районе, но все от используемых материалов за версту несло казенным запахом.
Неудивительно, что доски, выписанные на общественные нужды, в полном объеме были выгружены на дачной стройплощадке. Подобный казус случался не в первый раз, однако нашлись предатели, донесшие на начальника.
Со дня на день районное начальство должно было приехать с ревизией. Шеф еще описывал Симплякову возможные последствия, а Митрич уже знал, как помочь горю.
– К Кольке Астахову идти надо. Он в таких делах дока. С досками поможет, но переплатить придется.
– Да хоть к черту лысому! – буркнул начальник, зная, что рано или поздно все равно отыграется на общественной кассе. – Иди, Митрич, выручай.
Разобраться с досками опытному Симплякову ничего не стоило. Свой выход в Липовку Митрич решил посвятить делу более важному и, шагая по улице, стрелял глазками по сторонам в надежде напасть на след убийцы Аскаленко и Рыжова.
К большому разочарованию счетовода встреченные им пенсионерки никак не подходили под теорию Чезаре Ламброзо, но Егор Дмитриевич не терял присутствия духа.
Дом владельца пилорамы встретил Симплякова запертыми воротами, а когда счетовод попытался заглянуть через щелочку в заборе, то увидел только умные и очень голодные глаза овчарки.
Пришлось идти на пилораму и, уже спускаясь с горки, Митрич увидел «мерседес» предпринимателя.
Симпляков не подозревал о том, что ступает по следам Натахи Устиновой. Он спокойно приблизился к двери пилорамы. Работа, судя по шуму пилы, шла полным ходом, а значит, спасительные доски можно было получать хоть сейчас.
Митрич уже просчитал в уме, сколько заработает на сделке лично он и ухмыльнулся от предвкушения того, что обует и шефа, и предпринимателя.
– Николай!
Вместо Николая из двери пилорамы вылетела жирная муха и, сделав пару кругов над лысиной счетовода, вновь нырнула в помещение.
Когда Астахов не откликнулся ни во второй, ни в третий раз Митрич сунул голову в дверь. Мух было очень много. Настолько, что из-за них Симпляков не сразу разглядел, торчавшие из-под пилорамы ноги Николая.
Егор Дмитриевич моментально позабыл о том, что совсем недавно мечтал заняться практическим раскрытием уголовных дел. Он захотел вернуться к теории настолько сильно, что добежал до ближайшего дома с телефоном со скоростью молодого, подающего большие надежды, легкоатлета.
