— Не смей называть пожилых леди старушенциями! — вскипела Фрэнки. — Подумай своей головой! Ведь ты сам когда-нибудь станешь старичком.
— Нет, не стану! — с усмешкой заявил Том. — Никогда в жизни!
— Интересно, удастся ли нам отыскать его могилу, — задумчиво пробормотала Реган, почти про себя. Она подняла глаза и посмотрела на друзей. — Я имею в виду могилу Глена.
— Мы поняли, — ответил Джек. — А почему ты хочешь это сделать?
Реган пожала плечами.
— Сама не знаю. Ну, например, чтобы положить на нее букет цветов или венок. Чтобы этот парень знал, что есть люди, которые видели и знают, как он пытался спасти тех лондонских детей. — Реган поднялась из глубокого и мягкого кресла. — Есть хотите? Я могу приготовить в микроволновке пиццу или даже парочку.
Через полчаса ребята сидели вокруг кухонного стола и ели толстые и сочные куски пиццы.
Они вернулись к обсуждению своего летнего домашнего задания.
— Все-таки мы можем поехать на летное поле в хорошую погоду и сделать несколько снимков, — предложил Джек. — А еще мы с Томом начнем заносить собранную информацию в наш компьютер. У Тома уже есть много записей про войну общего характера. Их можно использовать в качестве вступления. Еще мы можем написать о том, как функционировал во время войны наш аэродром.
— Проиллюстрировав наш доклад несколькими фотографиями, сделанными с высоты птичьего полета, если нам повезет, — продолжила Фрэнки. Она сплела пальцы и подняла глаза к потолку. — Ох, хоть бы Дэррил устроил для нас этот полет!
— А меня больше интересует тот металлоискатель, который он обещал взять у кого-то на время, чтобы мы могли с ним поработать, — заявил Том. — Ведь мы тогда сможем отыскать множество интересных вещей. Спорим, что я быстро научусь им пользоваться!
— Ты слишком самонадеян! — усмехнулась Реган.
— Мы будем работать им по очереди, — сказал примирительно Джек. — И не забывайте про условие, которое нам поставил Дэррил, — все, что мы обнаружим, нужно отдавать миссис Тинкер, чтобы она решила, годится найденный предмет для музея или нет.
— Только сначала мы все-таки сфотографируем находку, а потом уж отдадим, — возразил Том. — Особенно если она будет интересной: например, винтовка или штык. Вообще какие-нибудь потрясающие вещи.
— Значит, решено, — подвел Джек черту. — Завтра мы с Томом занесем наши материалы в компьютер. — Он посмотрел на девочек. — А вы снова отправитесь в «Старые Кедры» и побеседуете с той старушкой. Интересно, удастся ли вам раздобыть что-нибудь ценное.
— Ладно, договорились, — согласилась Реган. — Вот только мы с Фрэнки должны еще записать тот эпизод с катастрофой, верно? И я собираюсь там рассказать, как погиб Глен, пытаясь спасти тех детей.
— Ты не должна этого делать, — возразил Том. — Как ты объяснишь, откуда тебе это известно? Ты ведь знаешь нашу училку: она требует точных и четких доказательств всех исторических деталей, даже самых незначительных. Как же ты собираешься рассказать про действия этого канадца во время катастрофы, когда не было никаких свидетелей?
— Не знаю, — недовольно пробурчала Реган. — Но я обязательно что-нибудь придумаю. — Она окинула взглядом своих друзей. — Ребята, надо что-то предпринять, ведь мы-то знаем, что там происходило на самом деле!
Все посмотрели на американку. Они прекрасно знали, что бывает, когда в ее голосе появляется такая интонация.
Спорить с ней бессмысленно. И лучше не думать, что скажет миссис Тинкер про бездоказательные добавления к истории про Глена Лустока и трагические события 24 августа 1940 года.
Низкий рев моторов был оглушающе громким. Земля дрожала от тяжести боевых машин. За закрытыми веками Реган расцветали в темноте кроваво-красные цветы. Стоял непрерывный гул самолетов, взлетавших в небо прямо над ее головой. Гигантских самолетов, несущих смертоносный груз — тысячи тонн бомб. Бомбы падали, падали, падали. Раздавались людские крики.
Визг. Безумие. Топот бегущих в панике ног. Жуткий, душераздирающий вой сирен. Бегущие люди натыкались на нее, толкали, ругались.
Она чувствовала себя брошенной, никому не нужной среди этого кошмара.
— Не оставляйте меня! — кричала она. — Эй! Вернитесь!
Взрывы едва не сшибли ее с ног. Она услышала треск и грохот обрушивающихся кирпичных стен. Дикий, оглушающий звон металлических колокольчиков. Ритмичные залпы — бум! бум! бум! — огромных зенитных орудий. Белые полосы прожекторов разорвали ночное черное небо, напомнив ей пальцы ученицы на черной классной доске.
Ее взгляд упал на черный, словно вырезанный из темного картона, силуэт, стоявший на фоне огненного зарева. Реган побежала вперед. Фигура повернулась. Обезображенное лицо Глена Лустока вплыло в ее сновидение.
Реган с криком проснулась и широко раскрыла глаза.
Она перевернулась на спину, потерла кулаками глаза и уставилась в бесформенный сумрак, висевший под потолком ее спальни. Сердце бешено колотилось где-то возле горла, его стук гулко отдавался в ушных мембранах. Это было более ощутимо и реально, чем требовалось для ее душевного покоя.
И тогда она почувствовала…
Может, это игра ее воображения?
Нет, это не воображение. Вот она появилась снова, эта слабая вибрация. Напомнила ей гостиницу, в которой она однажды останавливалась вместе с родителями. В Москве. Несколько лет назад. Тогда она проснулась от такого же странного гула и сотрясения. Но там имелось веское объяснение: гостиница стояла неподалеку от сортировочной станции на железной дороге — в ледяной московской ночи стучали колесами товарные поезда. Странным и жутковатым было тогда ее пробуждение — но вполне объяснимым, ведь она знала причину шума.
Особняк в Личфорде находился далеко от железной дороги.
Шум, казалось, набегал волнами. Не громкий, но низкий и гулкий, он сопровождался вибрацией, которая пронизывала ее до мозга костей.
Реган заворочалась. Тут была какая-то другая причина. Странный, розоватый свет робко мерцал по краям тяжелых бархатных штор. Реган села в кровати и стала смотреть на него как завороженная. Свет появлялся и исчезал, словно отраженное пламя, лижущее края плотной материи, его отблески играли и на стенах.
Все выглядело так, словно по соседству что-то горит. Однако за окном спальни нечему было гореть: там находились только двести метров тщательно ухоженного сада.
Реган откинула одеяло и медленно, как лунатик, поднялась с постели.
Она подошла к окну. Босыми ступнями она ощущала, как дрожит пол. В ушах шумела и пульсировала ее собственная кровь.
