— Привал! — выкрикнул Маркус. — К обелиску не подходить, рты не разевать. И вообще, давайте-ка отойдем с этой поляны на дорогу, там как-то спокойнее.
Отходили медленно, не опуская оружия. Одна Мили самым наплевательским образом игнорировала всякую осторожность — вышагивала, что-то бубня себе под нос. До Маркуса долетело всего несколько слов, но и их оказалось достаточно, чтобы воин невольно усмехнулся. Чародейка не скупилась на выражения, в особенности теперь, когда причиной неприятностей стала собственная неразумность.
— Я быстро, — отрешенно проговорила Мили, сосредоточенно копаясь в одной из седельных сумок. — Я быстро, и поедем дальше.
Так как одной рукой действовать было крайне неудобно, а от предложенной помощи девушка отказалась, то поиски нужного снадобья несколько затянулись. Однако вскоре чародейке все же удалось выудить на свет небольшой глиняный пузырек, горлышко которого оказалось плотно залито сургучом. Потряся пузырьком над ухом и кивнув сама себе, Мили направилась к уже разведенному Вивьеном костру.
— Все отойдите шагов на пять, — попросила она. Хотя, судя по тону, просьба больше походила на приказ. — Прикройте глаза, а еще лучше — отвернитесь. Будет яркая вспышка. А лошадей лучше вовсе увести.
Воины пожали плечами и рассредоточились вокруг костра, отойдя на положенное расстояние. Бриг собрал всех лошадей под уздцы, отвел в сторону к лесу, где и остался с ними. Все замерли в ожидании.
Мили встала перед костерком на колени и, немного помедлив, осторожно поднесла к нему пузырек. Через мгновение сургуч начал таять, капая в огонь и освобождая горлышко, из которого выплеснулось несколько желтоватых едко пахнущих капель. Девушка опрокинула пузырек, его содержимое жидкой массой потекло на обмороженную руку, плотно обволакивая поврежденные ткани. Отбросив в сторону опустевший сосуд, Мили уверенно простерла руку над пламенем, негромко что-то пробормотала. А потом ели успела зажмуриться. Ярчайшая вспышка озарила старинный тракт. Она длилась долю мгновения, но на это время весь окружающий лес перестал существовать. Он превратился в нестерпимое сияние, сжигающее сетчатку у любого, кому не посчастливилось бы оказаться в тот момент поблизости и взглянуть на происходящее.
Стоило миру возвратиться в нормальное состояние, как над лесом разлетелся негодующий бас Бергана. Воин поминал и Мили, и ее руку, и вообще всех женщин, вместе взятых, да поставленных разом в крайне неудобные позы.
— Ах ты хрен пузатый! — отозвалась Мили. — Я сейчас сама тебя наклоню и отделаю чем-нибудь корявым, чтобы впредь даже помыслить не мог свой поганый язык такими словами отягощать.
Чародейка с самым решительным выражением лица двинулась в сторону бородача. Однако Берган выглядел скорее несчастным, нежели докучливым. Огромный воин стоял и тер глаза.
— У меня мухи теперь черные летают, — недовольно пробурчал он.
— Мухи известно, где летают, — чуть смутившись, ответила Мили.
Бородач насупился.
— Да ладно тебе, — примиряюще сказала девушка, — это небольшие последствия вспышки, видимо тебя задело. Скоро пройдет. А в следующий раз делай так, как прошу.
— Как рука-то? — спросил Маркус.
Вместо ответа чародейка продемонстрировала вполне функционирующую левую руку покрытую волдырями ожогов.
— Так и должно быть?
— Не совсем, просто рассчитать силу и место приложения заклинания довольно сложно, вот немного промахнулась второпях. Но это не страшно, у меня есть еще снадобье — помажу, и через пару дней все пройдет. Я запасливая.
— Только в этот раз не ошибись, — сказал Вивьен. — А то снадобий не хватит.
Мили не удостоила алхимика ответом. Настроение у нее улучшилось — рука вновь обрела способность шевелиться, а боль еще не пробила тонкую защиту заклятия. Но именно по причине не совсем удачного лечения следовало поторопиться. Барьер мог рухнуть в любой момент и тогда, чародейка знала, она превратится в агонизирующий комок неспособной к дальнейшему путешествию плоти.
Нужное средство нашлось быстро. Мили покрыла тонким слоем неприятно пахнущей вязкой мази обожженную руку, а затем наложила повязку. Успела!
Можно было сколько угодно блистать уверенной улыбкой, но в душе затаилась неуверенность. Несложное заклинание вышло из-под контроля. Несильный ожог звучал громким тревожным набатом. А что, если в следующий раз все будет серьезнее? Что если силы повернутся против нее и тех, кто окажется рядом? Чародейка представила стекающий с пальцев, но более не подвластный огонь. Стремительные вихри, чьи воздушные струи могли резать не хуже самого острого клинка. Иссушающие заклинания или, напротив, раздутые от переизбытка воды тела. Было что-то еще, но грозящий превратиться в смертоносный сель тоненький поток мыслей, прервался самым будничным образом.
— О, вы уже закончили? Все здоровы? Раз уж остановились, давайте перекусим, — весело предложил Бриг, не дожидаясь ответа на свои вопросы. Метатель возвращался в хорошем расположении духа, лошади покорно следовали за ним. — У меня живот подвело от всей этой мистики.
На этот раз Мили была даже благодарна безалаберности убийцы. Да, самовлюбленный тип, зачастую плюющий на проблемы других. Но разве она сама не такая же? А в этот раз Бриг вообще оказался крайне полезным. Кто знает, куда бы завели ее размышления, не появись он столь вовремя?
* * *
Спустя примерно полчаса всадники вновь въезжали на странную поляну, минуя стороной злосчастный обелиск, возле которого по-прежнему лежало окоченевшее тело несчастного искателя сокровищ.
— А он так и останется куском льда? — поинтересовался Маркус.
— Умеешь ты спросить, — хмыкнула Мили. — Я понятия не имею. Может быть, растает уже завтра, а возможно, что не один год проваляется в таком виде. Пока в этих местах все еще сильна магия и древние заклятия.
— И все же — что это было? — продолжал расспросы Маркус. — Я имею в виду обелиск. Почему на торговом мирном тракте мы находим смертоносную ловушку? Мне кажется, что это не могло идти на пользу. О каком спокойствии или удобстве можно говорить? Дети или животные — они непременно попадали бы под его чары. Ты только представь себе голосящую мать с замороженным ребенком на руках.
— Маркус, я похожа на ходячую пыльную энциклопедию? — Мили начинала выходить из себя. Разумеется, дотошность в их деле жизненно важна, но требовать разъяснений от нее — боевого мага. Не какого-то там книжного червя. Что за глупость? Почему она должна все знать? Чародейка поморщилась — ожог оказался сильнее, чем она думала, и мазь не могла полностью унять болезненные ощущения. — Считай, что мы въехали на территорию сопредельного государства. Возможно, раньше обелиск служил для иных целей. Еще вопросы есть?
