Другая дверь вела в темноту. Это было неизвестное будущее. Это было то, Что Должно Быть После.
— С трудом припоминаю, когда в последний раз тратил столько времени на одного отдельного смертного, — задумчиво сказал Уриил. — Надеюсь, у меня будет время, чтобы делать это почаще.
Долгую секунду я смотрел на него, потом сказал:
— Я не понимаю.
Он засмеялся. Это был звук, наполненный теплом и жизнью.
Я улыбнулся и присоединился к нему.
— Я не понимаю, в чём заключается ваша игра.
— Игра?
Я пожал плечами.
— Твои люди надули меня, заставив жутко рисковать своей душой, я думаю. Если можно так сказать, — я помахал рукой. — А у тебя есть правдоподобная отговорка — знаю, знаю — или, может, всё взаправду, и капитан Мёрфи обвёл всех нас вокруг пальца. В любом случае... это не имеет смысла.
— Почему это? — спросил Уриил.
— Потому что это не имеет никакого отношения к уравновешиванию того, что мне солгал Падший, — сказал я. — Ты ведь не засылал мне в голову никаких вещих шепотков, верно?
— Нет, — сказал он. — Пока нет.
— Вот, это я и имел в виду, — сказал я. — Весы до сих пор не сбалансированы. А я не думаю, что вы отсылаете людей назад просто ради того, чтобы они навешали пару пинков.
Уриил весело смотрел на меня. Ничего не говоря.
— Итак, у вас была причина. Что-то, что нельзя изменить семью словами, нашёптанными на ухо.
— Возможно, всё это было, чтобы уравновесить ситуацию с Молли, — сказал он.
Я фыркнул.
— Да. Держу пари, вы всё время решаете свои проблемы одну за другой, в строгой последовательности. Бьюсь об заклад, вы никогда не пытались поразить двух зайцев одним выстрелом.
Уриил весело смотрел на меня. Ничего не говоря.
— Я направляюсь за великое ничто, а ты до сих пор не хочешь дать мне прямой ответ? — потребовал я, улыбаясь.
Уриил весело смотрел на меня. Молча. И многозначительно.
Я снова рассмеялся.
— Скажи мне вот что, большой парень. Просто скажи мне что-нибудь. Что-нибудь полезное. Я буду доволен тем, что получу.
Он поджал губы и думал об этом мгновение. Затем сказал:
— Независимо от того, куда ты пойдёшь, ты будешь там.
Я моргнул.
— Великолепно, — сказал я. — Банзай Ковбой?
— Конфуций, — сказал он.
— Ничего себе. Ну ты прямо предсказание из печеньки. — Я улыбнулся и предложил ему свою руку. — Но, несмотря на твои заморочки, я уверен в одной вещи, как никогда раньше.
— Да?
— Души, — сказал я. — Я имею ввиду, ты всегда задаёшься вопросом, реальны ли они? Даже если ты веришь в них, всё равно задаёшься вопросом: я существую лишь в теле? Или есть действительно нечто большее? У меня действительно есть душа?
Улыбка Уриила вновь расцвела.
— Ты можешь сказать наоборот, Гарри, — сказал он. — Ты — душа. У тебя есть тело.
Я моргнул на это. Было о чём подумать.
— Мистер Радость, это было сомнительное и смущающее удовольствие.
— Гарри, — сказал он, пожимая мою руку. — Я чувствую то же самое.
Я отпустил его руку, кивнул и расправил плечи.
Затем, двигаясь быстро, чтобы не возникло колебаний, открыл чёрную дверь и шагнул в неё.
Учитывая то, как текла моя привычная жизнь, я должен был догадаться, что за тем, Что Будет Дальше, последует боль.
Много боли.
Я попытался вздохнуть, и жгучий взрыв сильнейшей боли пронёсся у меня в груди. Я держался до следующего вдоха столько, сколько мог, но в итоге не смог больше терпеть, и снова пламя вспыхнуло в моей груди.
Я повторял всё это в течение следующих минут, вся моя реальность была простой борьбой, чтобы дышать и отстраниться от боли. Я был на стороне проигравшего, и если боль не уменьшится, она, в конечном счёте, должна стать более терпимой.
— Хорошо, — прошептал сухой, скрипучий голос. — Очень хорошо.
Затем я почувствовал остальную часть моего тела. Я лежал на чём-то прохладном и рельефном. Это не было удобным, но также и не было мучительным. Я сжал пальцы, но с ними что-то случилось. Они только пошевелились. Как-будто кто-то заменил мои кости и плоть свинцом, тяжёлым и вялым, мои сухожилия и мускулы были слишком слабы, чтобы преодолеть эту тяжесть. Но я чувствовал прохладную, крошащуюся землю под кончиками моих пальцев.
— Кажется, это не сулит ничего хорошего, — пробормотал я.
Мой язык двигался неправильно. Мои губы тоже. Слова получились невнятным бормотанием.
— Превосходно, — проскрипел голос. — Я бы сказал вам, что у него достаточно силы.
Мои мысли откликнулись на другой голос, тот, который никак не мог быть услышан:
МЫ ЕЩЁ ПОСМОТРИМ.
Что моя крёстная сказала у моей могилы? О том, что всё дело в уважении и ...
... и представителях.
— Глаза, — скрипел голос. — Открой глаза, смертный.
Мои веки были в том же состоянии, что и всё остальное. Они не хотели двигаться. Но я одолел их. Я понял, что они замёрзли больше, чем остальное тело, будто кто-то недавно вытер их влажной тряпкой.
Я открыл их и вскрикнул от яркости света.
Я подождал мгновение, потом попробовал ещё раз. Потом ещё раз. На четырёхсотой или пятисотой попытке я, наконец, смог видеть.
Я был в пещере, освещённой тусклым желтоватым светом. Я мог видеть каменный свод и землю, с древесными корнями толщиной с мою талию, тянущимися здесь и там. Сверху капала вода, повсюду. Я слышал её. Несколько капель упали на мои губы, и я слизнул их. Сладкие на вкус, в два раза слаще, чем самый вкусный вишнёвый сироп, и я вздрогнул от того, насколько это было приятно.
Я был дико голоден.
Я медленно оглянулся вокруг. Это заставляло чувствовать голову так, будто она готова была разлететься при малейшем движении, но я выдержал. Я был, по-другому и не скажешь, голый. Я лежал на ровной и мягкой земле, которой каким-то образом была придана форма моего тела. Подо мной были сосновые иглы — мягкие — разложенное на земле вместо одеяла, их аромат был резок и свеж.
Была нудная пульсация, поднимающаяся от рук, я посмотрел вниз и увидел...
Там были... корни или лоза, или что-то ещё, проникающие в меня. Они обёртывали мои запястья и проникали в кожу там же, состоящие и похожие на разросшуюся сеть, но бледные и пористо выглядящие. Я мог только разглядеть какую-то жидкость, текущую в усиках, вероятно в моё тело. Хотелось закричать и стряхнуть их с рук, но это требовало слишком много усилий. Мгновением спустя мои тяжело ворочающиеся мысли подсказали мне, что эта лоза похожа... на капельницу. Внутривенное вливание.
Чем эта Адская чертовщина должна быть?
Я понял, что что-то округлое и устойчивое удерживало мою голову. Я дёргался и подвинулся достаточно чтобы взглянуть вверх, и понял, что моя голова лежит на чьих-то коленях.
