– Слушайте меня, ребята, – сказал он и с удовольствием отметил, что все трое действительно его слушают, забыв о взаимных обвинениях и предвкушая волнения, связанные с расследованием. Кроме того, их взволновало, что Трент не сумел объяснить, что же на самом деле нашла Лисса. Все трое, подобно Брайану, верили в Трента, хотя и в разной степени. Если старший брат был озадачен чем-то, если считал что-то странным и даже не исключал, что это может оказаться просто поразительным, значит, думали они, так оно и есть.
Лори высказала общую точку зрения:
– Ты только объясни нам, что нужно делать, Трент, и мы сделаем это.
– Хорошо, – кивнул Трент. – Прежде всего нам нужны некоторые вещи. – Он глубоко вздохнул и принялся объяснять, какие именно.
***
После того как они собрались перед щелью на третьем этаже в конце коридора, Трент поднял Лиссу, чтобы она могла светить прямо в щель фонариком – тем самым маленьким фонариком, которым пользовалась мать, когда осматривала их уши, глаза и носы в случае болезни. Все видели в глубине щели металл. Он был недостаточно гладким, чтобы отражать свет фонаря, но все-таки имел шелковистый блеск. По мнению Трента, это была сталь, а может, и какой-нибудь сплав. – Что такое сплав? – поинтересовался Брайан.
Трент молча покачал головой. Он и сам не знал точного ответа и повернулся к Лори, попросив передать ему дрель.
Брайан и Лисса обеспокоенно переглянулись, когда Лори вручила дрель старшему брату. Они взяли дрель в подвале, превращенном в мастерскую, – единственном месте в доме, принадлежавшем некогда их настоящему отцу. Папа Лью спускался сюда всего несколько раз, после того как женился на Кэтрин Брэдбери. Младшие дети знали это ничуть не хуже Трента и Лори. Вряд ли папа Лью заметит, что кто-то пользуется дрелью, их больше пугало сверление отверстий в стенах рядом с его кабинетом. Ни один из них не произнес этого вслух, но Трент прочитал страх на обеспокоенных лицах.
– Смотрите, – сказал он, держа дрель так, чтобы все видели ее. – Я вставил иглообразное сверло. Видите, какое оно крошечное? А поскольку мы собираемся сверлить только за картинами, мне кажется, что беспокоиться не о чем.
По стенам коридора было развешано с дюжину гравюр с видами Титусвилля, где жила семья Брэдбери. Это были очень старые (и в основном малопривлекательные) виды, причем половина гравюр находилась за дверью, ведущей в кабинет, недалеко от встроенного в стену шкафа, где хранились чемоданы.
– Он никогда не смотрит на них, а уж заглядывать под них и вовсе не станет, – согласилась Лори.
Брайан кончиком пальца коснулся острия сверла и согласно кивнул. Лисса сделала то же самое. Если Лори считала, что в этом нет опасности, ее, по-видимому, на самом деле не было; если Трент говорил то же самое, все было в порядке. А если оба придерживались единой точки зрения, сомневаться не приходилось.
Лори сняла гравюру, которая висела ближе других к трещине, и передала ее Брайану. Трент начал сверлить. Они стояли вокруг, наблюдая за ним, подобно полевым игрокам в бейсбол, подбадривающим своего подающего в особенно напряженные моменты игры.
Сверло легко вошло в стену, и образовавшееся отверстие было именно таким крошечным, как и обещал Трент. Темный квадрат на обоях тоже успокаивал. Это означало, что до того, как Лори сняла картину со стены, никому не приходило в голову заглянуть за гравюру, изображающую общественную библиотеку Титусвилля.
Вскоре Трент перестал сверлить и изменил направление вращения, освобождая сверло.
– Почему ты не сверлишь? – спросил Брайан.
– Наткнулся на что-то твердое.
– Здесь тоже металл? – спросила Лисса.
– Похоже, да. Во всяком случае, это не древесина. Давайте посмотрим. – Он посветил фонариком в отверстие, наклонил голову сначала в одну сторону, потом в другую и решительно потряс головой. – Что-то ничего не вижу. Давайте поднимем Лиссу.
Лори и Трент подняли сестренку, и Брайан передал ей фонарик. Лисса прищурилась и заглянула внутрь.
– Точно, как в той трещине, что я нашла, – заключила она.
– Окей, – скомандовал Трент. – Следующая картина.
Сверло коснулось металла и за второй гравюрой, и за третьей. За четвертой – на этот раз совсем рядом с дверью кабинета Лью – сверло погрузилось до отказа. Когда подняли Лиссу, девочка сказала, что она увидела «розовую вату».
– Точно, изоляция, про которую я тебе говорил, – повернулся Трент к Лори. – Теперь попробуем с другой стороны.
На восточной стороне коридора им пришлось просверлить отверстия за четырьмя картинами, прежде чем они натолкнулись на дранку и затем изоляцию за штукатуркой. И в тот момент, когда они вешали последнюю гравюру, послышался шум старого «порше», оповещавший, что Лью въехал во двор.
Развешивать картины взялся Брайан. Поднимая четвертую, парнишка, встав на цыпочки, уже дотянулся до крюка, но выронил ее. Лори успела вытянуть руки и ухватилась за раму в последний момент, не дав картине упасть. Мгновение спустя она дрожала так сильно, что вынуждена была передать гравюру Тренту, опасаясь, что сама уронит ее.
– Повесь, – сказала она, глядя на старшего брата испуганными глазами. – Я уронила бы ее, если бы думала о том, что делаю, честное слово.
Трент повесил картину, на которой были изображены экипажи с лошадьми, катящиеся по городскому парку, и заметил, что она висит не совсем ровно. Он протянул руку, чтобы поправить раму, и судорожно отдернул ее, прежде чем коснулся пальцами. Для младших сестер и брата Трент был почти богом, однако сам он прекрасно понимал, что все еще мальчик. Но и мальчик – если у него даже половина взрослых мозгов – знает: коль дело вроде этого не ладилось, лучше побыстрее смыться. Трент как-то сообразил, что если он будет продолжать возиться с картиной и дальше, она точно упадет, осыпав пол разбитым стеклом.
– Бегите отсюда! – шепнул он. – Все вниз! В комнату с телевизором!
Внизу хлопнула дверь – Лью вошел в дом.
– Но картина висит косо! – запротестовала Лисса. – Трент, она…
– Не важно! – перебила ее Лори. – Делай, как сказал Трент!
Трент и Лори посмотрели друг на друга широко открытыми глазами. Если Лью вошел в кухню сделать себе сандвич, чтобы дотерпеть до ужина, все обойдется. Если же нет, он встретит Лиссу и Брайана на лестнице. Стоит ему взглянуть на них, и он сразу заподозрит что-то неладное. Младшие дети Брэдбери были достаточно большими, чтобы промолчать, но отнюдь не скрыть свои чувства на лицах.
Брайад и Лисса припустили бегом по коридору.
Трент с Лори последовали за ними, но не так быстро и настороженно прислушиваясь. Наступил почти невыносимо волнующий момент, когда слышались только шаги младших на лестнице, а затем Лью рявкнул на них из кухни:
– Вы не можете ходить тише?! Ваша мать отдыхает!
Если такой вопль не разбудит ее, подумала Лори, то не разбудит и ничто другое.
***
Поздно вечером, когда Трент засыпал, Лори, открыв дверь его комнаты, вошла и села к нему на кровать.
– Он не нравится тебе, но это еще не все, – сказала она.
– Что? – спросил Трент, осторожно приоткрывшая один глаз.
– Лью, – тихо заметила Лори. – Ты ведь знаешь, кого я имею в виду, Трент.
– Да.
– согласился он, сдаваясь. – Ты права. Я не люблю его.
– И ты боишься его, правда?
– Да. Немного, – ответил Трент после долгой паузы.
– Только немного?
– Может быть, чуть больше, чем немного. – Трент подмигнул Лори, рассчитывая на ответную улыбку, но Лори серьезно смотрела на него, и Трент снова отступил. Ее не удастся увести в сторону, по крайней мере сегодня вечером.
– Почему?
Ты думаешь, он может причинить нам боль?
Лью часто кричал на них, но никогда не наказывал физически. Нет, внезапно вспомнила Лори, это не совсем так. Однажды, когда Брайан вошел к нему в кабинет не постучавшись, Лью отшлепал его. Жестоко. Брайан попытался не плакать, но в конце не выдержал. И мама тоже плакала, хотя не пыталась помешать наказанию. Но она, должно быть, что-то ему сказала, потому что Лори слышала, как Лью кричал на нее.
