Я тоже плакала, меня тоже трясло – или это он так сильно дрожал, не знаю.
– Ты не можешь уйти.
– Я должна, должна, – всхлипывала я.
А потом мы долго плакали в тишине.
Наконец Иен вытер слезы, выпрямился и привлек меня к себе.
– Прости, – сказал он. – Я был груб.
– Нет, это ты меня прости. Надо было тебе объяснить, а не ждать, чтобы ты сам догадался. Я просто… не смогла. Я не хотела тебе говорить, не хотела ранить тебя… и себя. Я эгоистка.
– Анни, нам нужно об этом поговорить. Еще не поздно отказаться.
– Поздно.
Он покачал головой и сжал зубы.
– Как давно ты это замыслила?
– С тех пор, как поймали Ищейку, – шепнула я.
Он кивнул, знал ответ.
– И ты решила ее спасти, выдав свою тайну. Понимаю. Но это не значит, что ты должна куда-то улетать. Да, ты выучила дока… ну и что? Догадайся я тогда, что ты задумала, я бы ни за что не позволил тебе ему показать. Никто тебя не заставит лечь на эту проклятую койку! Пусть только дотронется до тебя, я ему руки переломаю!
– Иен, пожалуйста…
– Они тебя не заставят, Анни. Слышишь? – воскликнул он.
– Никто меня не заставляет. Я научила дока извлекать Души не для того, чтобы спасти Ищейку, – прошептала я. – То, что Ищейка оказалась здесь, просто… ускорило мое решение. Иен, я сделала это, чтобы спасти Мел.
Он промолчал.
– Иен, она в ловушке. Это как тюрьма, даже хуже. Не знаю, как описать. Она как призрак. А я могу ее освободить. Вернуть ей себя.
– Анни, ты тоже заслуживаешь жизнь. Останься.
– Иен, я люблю Мел.
Он закрыл глаза, и его побледневшие губы стали мертвенно белыми.
– А я люблю тебя, – прошептал он. – Разве это не важно?
– Конечно, важно. Очень важно, ты же видишь… И это еще одна причина…
Его глаза распахнулись.
– Я совсем замучил тебя своей любовью? Анни, я буду молчать. Я ничего тебе больше не скажу. Если хочешь, будь с Джаредом. Только останься.
– Нет, Иен. – Я прикоснулась ладонями к его лицу. – Я… Я тоже тебя люблю. Я, серебряный червячок у нее в голове. Но мое тело тебя не любит. Я никогда не смогу любить тебя в этом теле, Иен. Я разрываюсь надвое. Это невыносимо.
Я могла бы вытерпеть. Но смотреть, как он страдает из-за ограничений, которые накладывает мое тело? Нет, никогда!
Он снова закрыл глаза. Густые черные ресницы блестели от слез.
«Ладно, давай, – вздохнула Мел. – Делай, что хочешь. Пойду посижу в соседней комнате», – шутливо добавила она.
«Спасибо».
Я обхватила его за шею и прильнула к губам. Он прижал меня к груди. Наши губы слились в поцелуе, и мне вдруг показалось, что этот поцелуй будет длиться вечно, словно разлука над нами не властна. Я почувствовала соленый вкус слез – его и моих.
Что-то изменилось.
Когда тело Мелани касалось тела Джареда, это было как лесной пожар – огонь, который несся по пустыне, пожирая все на своем пути. С Иеном все было иначе, совсем по-другому, потому что Мелани не любила его так, как я. Не лесной пожар, а движение расплавленной магмы глубоко под земной корой – не обжигающее, но неумолимо меняющее облик Земли.
Тело встало между нами, как стена тумана – густая завеса, сквозь которую я наблюдала за происходящим.
Изменилась не Мел, а я. Внутри меня из старого сплава неумолимо формировалось что-то новое, словно под молотом искусного кузнеца… Долгий непрерывный поцелуй завершил процесс: металл зашипел, упал в холодную воду, и в горниле страсти была выкована закаленная сталь – переплавленная Душа.
Я снова заплакала. Иен менялся вместе со мной – этот удивительный мужчина, который был чувствителен и мягок, как Душа, и в то же время оставался по-человечески силен и отважен. Он потянулся губами к моим глазам… Слишком поздно. Все было кончено.
– Не плачь, Анни. Не плачь. Ты останешься со мной.
– Восемь полных жизней, – прошептала я, касаясь губами его щеки; мой голос дрогнул. – Восемь полных жизней, восемь планет, и ни на одной я не встретила того, за кем пошла бы куда угодно. Я так и не встретила любимого. Почему сейчас? Почему ты? Ты даже не Душа. Как я могу тебя любить?
– Это странная Вселенная, – пробормотал он.
– Это нечестно, – пожаловалась я, повторяя слова Санни. Это было нечестно.
В самый последний миг я нашла любовь, и теперь приходилось от нее отказаться – разве это честно? Разве честно, что мои тело и Душа никак не желали примириться? А моя любовь к Мелани? И разве честно, что Иен страдал вместе со мной? Он как никто другой заслуживал счастья. Это было нечестно, неправильно, ненормально. И виновата в его мучениях была я.
– Я тебя люблю, – прошептала я.
– Ты так это говоришь, как будто прощаешься.
Я действительно прощалась.
– Я, Душа по имени Странница, люблю тебя, человек Иен. – Я подбирала слова осторожно, чтобы в них не прокралась ложь. – И буду любить всегда, в любом обличье: Дельфином, Медведем, Цветком, неважно… Я буду всегда любить тебя, всегда помнить. Ты навеки останешься моим единственным.
Его руки напряглись, крепче сжались вокруг меня, и я снова почувствовала его сдерживаемую ярость. Стало трудно дышать.
– Все, больше никаких странствий. Ты останешься здесь.
– Иен…
Теперь его голос звучал сердито и по-деловому.
– И дело не только во мне. Ты – член нашего сообщества, и просто так, без обсуждения, никто тебя не выгонит. Ты слишком много для нас значишь – даже для тех, кто никогда в этом не признается. Ты нам нужна.
– Иен, меня никто не гонит.
– Вот именно – не гонит. И не выгонит никто – даже ты сама.
Иен еще раз меня поцеловал, чуть грубее, еще сердясь. Его рука сжалась в кулак, захватив мои волосы, и слегка потянула, на дюйм отстранив мое лицо.
– Приятно или не очень? – спросил он.
– Приятно.
– Я так и думал, – сдавленно взревел Иен и снова прильнул к моим губам. Сильные руки сжали меня так сильно, что захрустели ребра, а губы яростно набросились на мои. У меня закружилась голова, я стала задыхаться. Иен ослабил объятия и шепнул мне на ухо: – Пошли.
– Куда? Куда ты собрался? – Вот я никуда не собиралась. Это уж точно. И все-таки сердце забилось быстрее, едва я представила, что куда-то иду с Иеном. С моим Иеном. Он был моим, а Джаред не будет никогда. И это тело никогда не будет принадлежать Иену.
– Не мучай меня. Я и так еле соображаю. – Он встал и поднял меня.
– Куда?
– Пойдешь по восточному туннелю, мимо поля, до самого конца.
– В игровую?
– Да. Я подойду позже, только соберу остальных.
– Зачем? – Бред какой-то. Он что, собрался в футбол играть? Снять напряжение?
– Потому что это надо обсудить. Я созываю суд, Странница, и ты подчинишься его решению.
