Его хватка на руле изменилась, и он повернул в центр города.
— Все немного туманно, — осторожно ответил он. — Ты знаешь, какими становятся сны, когда ты думаешь о них.
— Ну? — Напомнила я, и он нахмурился.
— Я позвонил в 911. В моем сне, — сказал он, мышцы у него на шее напряглись.
— Они сказали мне оставаться на линии, но я не остался. Я побежал вниз, посмотреть все ли с тобой в порядке. К тому времени как я до тебя добрался, ты была одна, и ты типа как… уснула. Перестала дышать.
И с того времени мне по настоящему уже и не нужно, — подумала я с горечью.
— Что дальше? — Я не знала, что случилось между моей смертью и моргом. Барнабас не будет разговаривать об этом.
— Ох… — Джош продолжал нервно смотреть на дорогу. — Скорая приехала раньше копов. Они положили тебя в черный пакет на молнии. Звук застегивания молнии… я никогда не забуду. — Его осанка изменилась и он, казалось, был почти сбит с толку. — Парамедики были очень тихи, когда вытащили тебя из машины. Это была их работа, но они были расстроены.
— Я не помню этой части, — прошептала я. Ангел-хранитель была снова на своем колокольчике и молча слушала, ее сияние исчезло сразу же, как она на него села.
— Копы… — Джош остановился, делая вид, что он смотрит по сторонам, в то время как он собирался с силами.
— Они посадили меня на заднее сидение и повезли в больницу на осмотр, хотя я и сказал, что не был в машине. Потом приехал твой отец. Он плакал.
Меня переполняло чувство вины. Рон сказал, что он блокировал эти воспоминания у моего отца, но как он мог быть уверен? Это был просто кошмар.
— Он сказал, что это не моя вина, — сказал Джош, шепотом. — Но я должен был отвезти тебя домой. А потом сон изменяется. Как будто ничего и не было. Я дома, счищаю грязь с парадных туфель, перед моим отцом, который кричит на меня. — Я посмотрела на него, и он покачал головой, смотря на дорогу.
— И это странно, потому что я помню, как чистил туфли. — Он посмотрел на свои руки, потом на дорогу.
— Это было, как будто ничего не произошло, и с тобой было все в порядке. Я не люблю подобные сны.
Я удивилась, как он мог это выкинуть из головы, как простой сон, но я могла видеть, как он старался понять, откуда у него грязь на туфлях, если он не спускался в овраг за мной.
— Я испортила платье, — сказала я. — До сих пор пытаюсь за него рассчитаться.
Джош искоса взглянул на меня и переместил руки на руле. — Это был сон. Я имею в виду — ты здесь. Живая.
Я поставила локоть на открытое окно и потянулась коснуться крыши. — Верно, я здесь.
Он усмехнулся. — Ты живая.
Я потрогала свой амулет. — Не совсем. — Он остановился за серым Корветом, повернулся ко мне с улыбкой на губах, и я сказала снова, — В самом деле, не живая.
С Харлей-колокольчика звенящий голосок сказал, — Однажды девочка жила, она кеды носила. И всем говорила — что умерла. Потом ей сказали — ты с ума сошла! И таблетками напичкали, чтобы глупость не несла.
Моя миниатюрная ножка, которая не была обута в кеды, ударила колокольчик, и шум выбил Джоша из задумчивости.
— Знаешь что? — Сказал он, когда Корвет, и потом его грузовик, начали двигаться снова. — Забудь все, что я говорил. Боже, все в школе говорили мне, что ты странная. Я отвечал, что тебе просто нужен кто-то, чтобы поговорить, но блин, ты. Ты не в себе, если веришь в это, а если не веришь, тогда ты действительно так расстроена, что ищешь внимания, говоря мне, что ты мертва.
Я могла понять, почему он не хотел верить, но это все-таки раздражало меня.
— Хорошо, давай я заполню пробелы в твоем сне? — Сказала я едко, оставляя идею держать моего ангела-хранителя в неведении. Если Рон не хотел, чтобы она знала, что у меня амулет Кайроса, ему не стоило оставлять ее со мной.
— Кайрос — темный, с очень сексуальным акцентом, который может заставить солистку девчачьей группы обмочить свои штаны. Он поцеловал меня. Ты помнишь это. Я видела тебя.
— Ты поцеловала Кайроса? — Спросила ангел-хранитель, ее и так уже высокий голос стал еще тоньше и изумленней. — Я даже не хочу знать, что ты сделала, чтобы заполучить его амулет. О. Мой. Бог!
Это было оскорбительно, и Джош видел, как я таращусь на колокольчик, прежде чем он повернул голову обратно к дороге.
— Кайрос держал для меня дверь, когда я садилась в его Корвет, — продолжила я. — Ты и Барнабас последовали за нами. Помнишь Барнабаса? Высокий парень с недовольным выражением лица? Так или иначе, все пошло наперекосяк. — Лучше, чем умереть с тобой, мой дорогой.
Ангел-хранитель весело засмеялась. — Барнабас провалил предотвращение твоей жатвы? Вот почему он не работал последнее время? Святые шишки серафимов. С каждой секундой все лучше и лучше!
Джош сейчас тоже слушал, и, чувствуя их внимание, я продолжила.
— Машина пошла под откос с правой стороны дороги, — сказала я, становясь мрачнее, вспомнив это. — Она перевернулась дважды. Ветровое стекло разбилось от первого удара. Я была пристегнута, так что меня не выбросило. Это спасло мне жизнь. — Я посмотрела вниз на ремень безопасности, которым была пристегнута сейчас. Старые привычки … — Когда машина перестала переворачивается, Кайрос стоял у моей двери, как будто ничего не произошло, — прошептала я, — и его мерзкий клинок прошел прямо сквозь машину и меня. Он не оставил ни крови. Ни следа.
Ангел сидела у меня на колене, и чувство симпатии и тепла проникало в меня, как луч солнца. Я улыбнулась ей, потом подняла взгляд, убирая волосы с глаз. — Ты оставил мотор своей машины включенным. И прокричал мое имя дважды, пока бежал вниз по склону. — Мне стало дурно от воспоминания страха в его голосе. — Мне жаль, Джош. Это была не твоя вина.
— Перестань, — сказал он. Его руки крепко сжимали руль, и он тяжело дышал.
— Он тебе не верит, — сказала ангел едко.
— Ты будешь лучше себя чувствовать, если я позволю тебе верить в то, что это был просто сон? — Запротестовала я.
Джош свернул на стоянку велосипедного магазина, притормаживая, чтобы остановится и припарковаться.
— Ты не мертва.
Я пожала плечами, расстегивая ремень безопасности. — Похоже, они так думали в морге.
Джош нагнулся, и ткнул меня пальцем.
— Ау! — Вскрикнула я, отодвигаясь и потирая плечо, в то время как ангел захихикала.
Он ухмыльнулся. — Ты не мертвая. Это уже не смешно. Прекрати.
У меня ускорился пульс, и я попыталась его успокоить. — Это все амулет. Он дает мне иллюзию тела. — И моя память о том, как это быть живой — дает остальное, подумала я мрачно…
