— Но внутри они знали.
— Да. Однажды отец пытался решить, стоит ли доверять человеку, который собирался открыть магазин автозапчастей. Он попросил меня посидеть с ним, когда тот придет. Когда этот тип ушел, отец вывел меня из дому, посмотрел в сторону и спросил: «Сьюки, этот человек говорил правду?» Это было очень странно.
— Сколько тебе было лет?
— Наверное, меньше семи, потому что они умерли, когда я была во втором классе.
— Как это произошло?
— Наводнение. Они оказались на мосту к западу отсюда.
Билл промолчал. Конечно, он-то повидал множество смертей.
— А тот человек лгал? — спросил он спустя несколько секунд.
— Ну да, он собирался взять у отца деньги и сбежать.
— Да у тебя дар.
— Дар. Конечно. — Я почувствовала, как опустились уголки моего рта.
— Он отличает тебя от прочих людей.
— Рассказывай. — Минуту мы шли молча. — Так ты совершенно не считаешь себя человеком?
— Очень долго не считал.
— Ты веришь, что утратил душу? — Так проповедовала о вампирах католическая церковь.
— Откуда мне знать? — ответил Билл почти небрежно. Очевидно, он так долго копил это в себе, что теперь оно стало привычной мыслью. — Сам я так не думаю. Во мне есть нечто, далекое от жестокости, от убийств — несмотря на все эти годы. Хотя бывает по-всякому.
— Не твоя вина, что ты подцепил этот вирус.
Билл хмыкнул, умудрившись даже это проделать элегантно.
— Сколько существуют вампиры, столько существуют и различные теории. Возможно, эта и правильна. — Он казался огорченным, что сказал так. — Если вампирами становятся из-за вируса, — продолжал он более легко, — то это весьма разборчивый вирус.
— Как становятся вампирами? — я прочитала гору макулатуры на эту тему, но тут информация шла из первых рук.
— Из тебя выкачивается кровь, в один присест или за два-три дня, так что ты оказываешься на грани смерти. Затем ты получаешь мою кровь. Пролежишь трупом около сорока восьми часов, а иногда и трое суток, потом встанешь и начнешь бродить по ночам. И будешь очень голодной.
То, как он произнес слово «голодной», заставило меня вздрогнуть.
— Иначе никак?
— Другие вампиры рассказывали мне, что люди, которых они частенько, день ото дня покусывали, иногда совершенно неожиданно становились вампирами. Но для этого необходимо последовательное основательное кормление. Другие в тех же условиях становятся просто анемичными. Бывает и так, что люди оказываются на грани смерти по каким-то другим причинам — автомобильная катастрофа, передозировка наркотиков… Но дело может пойти… не так.
Меня бросило в дрожь.
— Пора сменить тему разговора. Что ты собираешься делать с землями Комптонов?
— Я собираюсь жить здесь, сколько смогу. Мне надоело кочевать из города в город. Я вырос в деревне. Теперь у меня есть законное право на жизнь, я могу отправиться в Монро, Шривпорт, или Новый Орлеан за синтетической кровью или за проституткой, которая специализируется на нашем племени. Я хочу остаться здесь. По крайней мере, посмотреть, что из этого получится. Я странствовал десятилетиями.
— В каком состоянии твой дом?
— В очень плохом, — признал он. — Я пытался расчистить его. Этим я могу заниматься только по ночам. Но мне нужны рабочие для кое-какого ремонта. Я неплохой плотник, но ничего не смыслю в электричестве.
Ну еще бы.
— Мне кажется, что в доме пора поменять проводку, — продолжал Билл, и это прозвучало точно так же, как и в устах любого озабоченного домовладельца.
— У тебя есть телефон?
— Конечно, — удивленно ответил он.
— Так в чем же проблема с рабочими?
— Ночью довольно трудно найти рабочих, трудно заставить их встретиться со мной, чтобы я мог объяснить, что нужно сделать. Они боятся или думают, что это шутка. — В голосе Билла явно прозвучала безысходность, хотя он отвернулся. Я рассмеялась.
— Хочешь, я позвоню им, — предложила я. — Они меня знают. Хотя все и считают меня чокнутой, но знают, что я честная.
— Ты сделаешь мне огромное одолжение, — сказал Билл после некоторого колебания. — Они могут работать днем, после того, как я встречусь с ними, и мы обсудим работу и ее стоимость.
— Как неудобно быть не в состоянии появляться днем, — задумчиво сказала я. Никогда раньше об этом не задумывалась всерьез. Голос Билла был сух.
— Несомненно.
— Да еще необходимость скрывать место, где пребываешь днем, — продолжала я.
Лишь ощутив его молчание, я извинилась.
— Прости, — сказала я. Если бы не было так темно, он бы заметил, что я покраснела.
— Место, где днем прячется вампир, является строжайшим секретом, — холодно сказал Билл.
— Извини.
— Я принимаю твои извинения, — сказал он, помедлив. Подойдя к дороге, мы осмотрелись, словно поджидая такси. Мы вышли из тени деревьев, и теперь я отчетливо видела его в лунном свете. Он тоже увидел меня и окинул взглядом с ног до головы.
— Платье того же цвета, что и твои глаза.
— Спасибо. — Я-то не могла видеть его так же ясно.
— Пожалуй, не за что.
— Что?
— Мне трудно привыкнуть к столь мало одетым молодым леди, — сказал Билл.
— У тебя было несколько десятков лет, чтобы привыкнуть, — ехидно ответила я. — Короткие платья носят уже лет сорок!
— Мне нравились длинные юбки, — ностальгически произнес он. — Мне нравилось нижнее белье, которое носили женщины. И нижние юбки.
Я фыркнула.
— У тебя была когда-нибудь нижняя юбка? — спросил он.
— У меня есть очень миленькая бежевая комбинация с кружевами, — возмущенно отозвалась я. — Будь ты человеком, я бы решила, что ты провоцируешь меня на разговор о моем нижнем белье!
Он рассмеялся своим глубоким необычным смехом, который так сильно на меня действовал.
— Эта комбинация сейчас на тебе, Сьюки?
Я показала ему язык, потому что он видел меня. А потом приподняла юбку, открывая кружево комбинации и еще несколько дюймов своего загорелого тела.
— Доволен? — спросила я.
— У тебя очень красивые ноги, но мне все равно больше нравятся длинные платья.
— Вот упрямец! — заявила я.
— Моя жена всегда говорила то же самое.
— Ты был женат…
— Да, я стал вампиром, когда мне было тридцать. У меня была жена и пятеро детей. С нами жила и моя сестра Сара. Она была не замужем. Ее молодой человек погиб на войне.
— На Гражданской войне?
— Да. А я вернулся. Мне повезло. Во всяком случае, тогда мне так казалось.
— Ты сражался за Конфедерацию, — изумленно произнесла я. — Вот если бы у тебя сохранилась форма, и ты пришел бы в ней на собрание, все наши леди в обморок попадали бы от восторга!
— К концу войны от формы у меня ничего не осталось, — мрачно сказал он. — Мы ходили в отрепьях и голодали. — Он словно опомнился. — Но это стало неважным после того, как я превратился в вампира, — проговорил он, и его голос снова был холодным и далеким.
