— Здесь можно идти дальше, — прошептала Рита.
— Да, можно, я хочу знать куда. Послушай, девочка, оставайся здесь. Пойду, посмотрю сам.
Ее пальцы скользнули по моей спине.
— Пожалуйста, будь осторожен, Джон.
— Не беспокойся, справлюсь как-нибудь.
Пригибаясь, я пошел по коридору. Пол был покрыт пылью и паутиной. Стены также казались грязными и неоштукатуренными. Пройдя пять шагов, я добрался до загадочной двери. Никакой защелки не было, в луче было видно только круглую блестящую ручку. Я взялся за нее правой рукой и осторожно повернул влево.
Дверь задвигалась, но не наружу, а внутрь. Я увидел перед собой квадратное помещение, со всех сторон которого были стены с дверями. Одна из этих дверей была передо мной. Три остальные находились по бокам и напротив моей.
Я опустил левую руку вниз, потому что меня удивило то обстоятельство, что пол казался светлым. Выяснилось, что это не оптический обман, и пол действительно состоял из стекла.
Прежде чем удалось познакомиться с ним поближе, я услышал сзади громкий шепот Риты.
— Стучат, Джон. Что делать?
— Проклятье!
Именно сейчас они нам вздумали помешать. Оставаться было нельзя, я повернулся и как можно быстрее бросился назад к Рите, которая округлившимися глазами смотрела на меня. Я вытолкнул ее из шкафа и услышал из коридора квакающий голос.
— Мистер Синклер, вы у себя?
— Конечно, — ответил я и закрыл дверь шкафа. — Входите, не стесняйтесь.
— Хорошо.
Дверь открыла Жоржетта. Когда она увидела Риту Уилсон, на ее губах появилась улыбка.
— О, я не знала, что ваша подруга здесь.
Я, как бы не придавая этому значения, пожал плечами.
— Разве это так важно, Жоржетта?
— Конечно нет. Просто мне очень неудобно, что я так без спроса врываюсь.
— Нечего стесняться. Вы, конечно, пришли не просто так?
— Конечно, мистер Синклер. Мне хотелось пригласить вас обоих на чай. Другие уже ждут. Чай приготовила Клара. Вам надо бы его попробовать.
— Собственно, я предпочитаю кофе.
Жоржетта фальшиво засмеялась.
— Вы, англичанин, и пьете кофе?
— Не все англичане одинаковы.
Я посмотрел на Риту.
— Ну как?
Она пожала плечами.
— Да, хорошо, можно выпить и чашку чая.
— О! — обрадовалась Жоржетта, — мы будем так рады. Можно ждать вас в холле через несколько минут?
— Хорошо.
Она опять кивнула и исчезла. Когда она закрыла за собой дверь, Рита посмотрела на меня.
— Как ты думаешь, Джон, она заметила что-нибудь?
— Может быть.
— Она не смотрела в сторону шкафа. Мне казалось, что ее взгляд пронизывал меня насквозь.
— Да, она тебе не симпатизирует.
— И другие тоже не любят меня. Что я им сделала?
Я засмеялся.
— Да ничего ты им не сделала. Хватит того, что ты здесь. Этим четырем женщинам хотелось бы меня — мужчину — оставить для себя. Каковы бы ни были причины.
— В таком-то возрасте?
— Ну, седина в голову — бес в ребро.
— Да, и на убийства они горазды.
— Ты права, Рита.
Я показал в сторону двери.
— Пойдем. Нельзя заставлять этих леди так долго ждать.
— Этих старых кошелок ты называешь леди? — спросила Рита, обернувшись через плечо.
— А как еще мне их называть?
— Ведьмы-убийцы, Джон. Вспомни лишь этот проклятый запах. Одного этого мне достаточно.
Я тоже вспомнил запах, и мне захотелось задать этим леди соответствующие вопросы. Дом начинал, между тем, походить на гигантскую западню…
* * *
Сегодня Сьюко плохо выспался. Дело было не в паршивой погоде, которая у многих людей может вызывать бессонницу, он просто сердился на себя самого, потому что у него никак не ладилось расследование. Это ритуальное убийство причиняло намного больше трудностей, чем он хотел себе признаться.
Дело в том, что не было никаких следов. До сих пор в результате тщательной кропотливой работы Сьюко удалось с помощью других выяснить прозвище убитого. В кругах, где вращался, он был известен под прозвищем «Святой» и отличался тем, что бродил по дискотекам и рассказывал в перерывах между музыкальными номерами какую-то белиберду. Он даже собирался построить дом для прилетающих ангелов и собирал деньги на этот проект.
Близко с ним никто не был знаком. Все, кого удалось опросить, считали, что Святой — безобидный человек. Он не от мира сего и немного чокнутый. Большего узнать не удалось.
Все это так выводило Сьюко из себя, что в эту ночь ему почти не пришлось поспать. Во всяком случае, до полуночи он не заснул. Лишь с наступлением нового дня ему удалось немного забыться.
Он спал неглубоким сном. Ему снились святые с дьявольскими лицами, стоящие вокруг него в кружок и двигающиеся в каком-то танце. Этот необычный сон был прерван резким звуком, который немедленно разбудил Сьюко. Он сел на постели, не очень понимая, что происходит, огляделся в сумерках и увидел вокруг себя только тени и неразборчивые контуры. Телефон тем временем успокаиваться не желал. Он оглушительно звонил прямо рядом с ним.
Когда Сьюко снимал трубку, ему удалось бросить взгляд на часы. Четыре утра! Более чем необычное время для телефонного звонка. Необычное и для сэра Джеймса, голос которого послышался в трубке.
— Хорошо, что вы дома. Приезжайте немедленно. И не забудьте прихватить оружие!
— Что случилось, сэр?
— Здесь настоящий ад. Нашлись силы, которые собираются разрушить Скотланд-Ярд изнутри. Виновата во всем масса. Я тоже буду там — мы вместе поедем в лабораторию. Поторопитесь.
Прежде чем удалось спросить еще что-нибудь, шеф уже повесил трубку. Инспектор был удивлен, хотя при его работе от такой привычки ему давно бы уже следовало отказаться. Он вскочил с постели и мгновенно оделся.
Душ он принимать не стал, а пулей вылетел из квартиры, спустился в подземный гараж, где стоял его БМВ и, скрипя на поворотах тормозами, поехал к Скотланд-Ярду.
Собственно, это дело подошло бы его другу Джону Синклеру. Однако тот сейчас шел по другому следу, и Сьюко порадовался, что в Лондоне остался именно он.
Когда мистер Джеймс говорил про массу, он, вероятно, имел в виду ту пробу, которую оставили на анализ. Видимо, с ней произошли серьезные изменения.
Сьюко был рад, что смог проехать по Лондону, который не забит автомобилями. Улицы поблескивали от влаги. Снег больше не шел, а если какие-то снежинки и падали, то они мгновенно таяли, потому что земля была теплой. Он в рекордное время домчался до своей цели и без особых церемоний поставил свой автомобиль прямо на асфальте, в запрещенном месте. Речь шла о чрезвычайном случае, и на всякие мелочи можно было не обращать внимания.
